Убийственные именины

Ципоркина Инесса

Он со злостью надавил педаль газа, едва не въехав в придорожный столб, затормозил, отдышался и поехал тише. "Не пойму никак: человека сначала поят в стельку, потом ведут в спальню и дожидаются, пока у него полдома перебывает. А за процессией визитеров, каждый из которых лупит Варвару будто боксерскую грушу, приходит какой-то нелепый душегуб и бьет жертву головой о кресло. Черт-те что, а не план убийства! Слишком много в нем зависело от удачных (не для тетки, конечно) совпадений. Наверное, Вепреухов прав был: не было состава преступления, а была несчастливая Варькина карма — или тетушку замочил человек с талантом импровизатора. Пришел, увидел, убил. Все, баста! Запрещаю себе думать об этом до самого Мачихино!"

Когда

они приехали, истосковавшийся Оська сразу рванул искать Зинаиду, а Даня во дворе встретил Георгия, который нес Симочке ее любимую шаль, какую-то усладительную книжку про любовь и блюдечко малины. Торопливо поздоровавшись, Гоша попросил Даню подождать его возвращения в столовой, а сам направился в Симину комнату. Примерно через четверть часа Георгий спустился к Даниле в "залу" и уселся рядом, неизящно поставив локти на прямо роскошества "кинг сайз" с ее бахромой и цветочными гирляндами, и мужчины, в свою очередь, без обиняков приступили к делу. Для начала перекинулись парой сочувственных фраз о Максимыче, о его родне, о Фрекен-боковском здоровье после недавних переживаний, потом лицо Гоши неожиданно стало сосредоточенным, будто он вспомнил о неприятной обязанности, которой не избежать.

— Ну, как съездили? Проверили свою сыщицкую версию на компетентность? — спросил он Даню слишком небрежно, чтобы казаться искренним.

— Как всегда, — пожал плечами Данила, — нам с Оськой явно не хватает специальных познаний, вот и подозреваем всех подряд.

— А вы разве не в морг ездили? — в Гошином голосе чувствовалось напряжение.

— И туда тоже ездили, но вчера. Там есть такой Вепреухов, большой весельчак, прямо могильщик из Гамлета. Он нам и объяснил, что бедная Вавочка сверзилась с ног, возможно, в приступе обыкновенной дурноты, а возможно… — Даня вздохнул, собираясь приступить к долгому рассказу о спровоцированном падении тетушки, но Георгий перебил пасынка:

— А возможно, ее кто-то уронил?

— Можно и так сказать. Алексис, которого мы посетили в его логове, утверждает, что это была Лариска.

— Лариска?! Быть того не может.

— Похоже, что так оно и есть. Кресло на середину комнаты выставила Лариса, критической дозой кофе с коньяком Варвару напоила, подняв той давление до небес. А после ссоры Варьки с любовником зашла в ее комнату, откуда вышла в состоянии шока, вся трясясь, точно припадочная. К тому же у Лариски на руке кольцо с крупным бриллиантом, она никогда его не снимает, а у тетушки на щеке — синяк и пара мелких ссадин, похоже на отметину от удара — о граненую поверхность камешка в перстеньке. Все сходится.

— Ну, хватит! — Гоша стукнул кулаком по вышитым цветочкам и вдруг обессиленно закрыл лицо руками, — Хватит. Пора мне все тебе рассказать. Не надо думать плохо о Ларисе. Она не виновата. Нельзя ни за что ни про что подозревать невинных людей.

— А кто тогда? Ты что-то знаешь, Гоша? — недоброе предчувствие засело у Дани в груди, острая ледяная глыба.

Георгий долго молча шарил по карманам, точно искал доказательства фрекен-боковской невиновности. Наконец, нарушил тяжкое молчание и заговорил. Голос у него был таким тусклым и безжизненным, что Даниле сразу захотелось остановить Гошу и заранее отказаться от любой информации, лишь бы не мучить его своим бестактным любопытством. Но почему-то Даня не сделал этого, а продолжал слушать Гошину страшную повесть о Варвариной гибели:

— Никогда не думал, что у меня будут проблемы с "трупом в шкафу", даже не считал, что так уж сильно виноват. Но, наверное, в Симе я такой снисходительности не предполагал, иначе давно бы ей сознался… Словом, вот как было дело. История эта началась двадцать пять лет назад, когда твоя мама еще была женой твоего отца, а ты был совсем маленький. Я общался с ним, мы с Николаем виделись по работе, и в общих компаниях тоже, но

друзьями не были никогда, только знакомыми. Однажды он пришел в нашу любимую кафешку с женой. Я увидел Симу и погиб. К тому же у Симули в семье были нелады… Кока на роль хорошего мужа не годился, тем более для Симы, а она далеко не идеальная жена… Ей не хватало практичности, домовитости, словом, обычных женских качеств. Она была ребенок, фантазерка, живой праздник, поэтому Николай вечно ходил в неглаженых рубашках и мучился гастритом. А когда мужчине надоедает вечное суфле в шоколаде и воздушные шарики, он достанет свой бифштекс и теплые шлепанцы хоть из-под земли. В общем, у твоего отца появилась любовница. Я эту даму знал и понимал, что она лучше подходит Коке, чем Серафима. А когда он сделал меня своим исповедником и начал мне жаловаться, я молча злился, а однажды признался, что влюблен в его жену. Думал, будет буря вплоть до драки, и тут он мне сделал неожиданное предложение. Николай Симочку жалел, не хотел травмировать. И предложил мне за ней поухаживать, влюбить в себя. И согласился закрыть глаза на мои старания. Это был вариант разрыва — мирного, без травм. Мы с Кокой гладко сыграли сцену про его разбитое сердце и разошлись — каждый к своей любимой женщине. Все прошло бы на ура, если б не Варвара. Видно, Николай ей проболтался, и все эти двадцать с лишним лет она подленько намекала: подумайте, муж отдал Серафиму "в добрые руки", словно беспородного щенка. Но я терпел… Скандалы, которые Варе закатили муж и любовник на последнем дне рождения, косвенно были связаны с Симой. Дело в том, что Варвара пыталась воспользоваться одним моим знакомством…

— Чтобы пристроить Алексиса? — Даня смотрел на отчима, болезненно сморщившись, точно у него живот скрутило.

— Да, конечно. Я из обыкновенного чувства порядочности не хотел гадить знакомым, рекомендуя им это ничтожество, Сима это знала. Когда Варя к ней подкатилась с просьбой, Серафима отказала. Варвара вначале приняла отказ и отправилась в спальню, а туда к ней заявились муж и любовник и обошлись с ней очень… гм… вызывающе.

— Да уж, — буркнул Данила, — надавали ей без особых околичностей по физиономии, Варька аж опухла вся от их "поздравлений".

— Ну, эта часть истории тебе, я вижу, известна, — Георгий нервно побарабанил по столу пальцами и продолжил, — Дальше начинается самое для меня неприятное. Когда от Вари вышел ее рукосуй-любовник, все покатилось в пропасть. Я отправился узнать, как она, а заодно и объяснить: Алексиса я ни к кому никогда не пристрою. В ответ я услышал целый злобный монолог, общий смысл которого следующий: или я оказываю услуги, которых от меня требуют, или Серафима все узнает.

— Выходит, тетка и тебя шантажировала? — мертвым голосом спросил Даня отчима.

— Да. Она меня в таком омерзительном виде изобразила… Я представил, как Варвара преподнесет Симе наш глупый сговор с Николаем… И осознать-то не успел, что делаю, а уже бил ее. Она, как ты догадываешься, упала, удар был очень сильный, кровь сразу стала растекаться по ковру. Стыдно признаться… я перешагнул через нее и вышел из комнаты. Вот и все.

— Гоша, но ведь удар был нанесен левой рукой — след-то на правой щеке! Разве ты?..

— Я переученный левша — когда волнуюсь, часто действую левой, не замечал? — грустно улыбнулся Георгий, — Ну, что ты решил?

— Я решил, — твердо сообщил Даня, — что ты прав. Нельзя вымогательством жить, как тетка. Будь она человечнее, была бы жива. А сейчас извини, но я пойду.

Данила вошел в свою комнату и медленно прикрыл дверь, точно все вокруг была стеклянное. Тишина прозрачным колпаком опустилась на него. Надо было забыть все — забыть и снова стать нормальным человеком. Истина не может заменить человеку ни счастья, ни покоя, ни воли. Наоборот: она может их отнять, и безвозвратно.