Убийство экспромтом
Шрифт:
— Нет, — чуть встревоженно отозвался он. — Он не дал никаких указаний насчет того, звонить или не звонить ему ночью, поэтому я подумал, что лучше ему поспать.
— И правильно!
Я выключил свет, закрыл дверь и пошел к машине. У меня был выбор: пойти в фотостудию Селестины и провести несколько часов, роясь в ее фотоснимках — с твердой уверенностью, что все самое интересное уже унес Кендрик, — или отправиться домой и завалиться спать, понадеявшись, что все само собой образуется. Столь деятельный человек, как я, мог выбрать только одно. Я поехал домой.
Свет в квартире горел, Хелен Уолш все еще ждала меня, сидя в кресле. На маленьком столике перед ней
— Я решила, что ты, наверное, захочешь выпить, — тихо проговорила она.
— А я думал, что ты сразу, как я ушел, поймала такси и поехала домой.
— Мне хотелось узнать, что произошло. Я пошел на кухню и открыл бутылку содовой, потом вернулся с ней в гостиную и приготовил себе выпивку.
— Она умерла, — сказал я. — Пуля попала ей в левую грудь, так же как Голди Бейкер. Она обнаженная лежала на ковре, разорванная одежда валялась вокруг, а все ее тело было в ужасных царапинах. Голди Бейкер насиловали перед смертью, и коронер считает, что то же самое произошло и с Селестиной Джексон. Ты хочешь знать, кем я теперь оказываюсь? Сексуальным маньяком — убийцей!
— Нет! — Она поежилась.
— У меня есть только один шанс, — сказал я, — найти Кендрика прежде, чем фотографии будут отправлены. Проблема в том, где искать. Пайн-Сити не так велик, и — если Кендрик не смоется куда-нибудь еще — мне хватит пары недель, чтобы его вычислить. Но в моем распоряжении в лучшем случае двенадцать часов!
— Может быть, он сообщит Марко, где он?
— Надо еще найти Марко, — проворчал я. — Его не было сегодня в конторе. Кендрик не сказал ничего определенного: мол. Марко нет в городе и, возможно, он вернется завтра. Новенькой глупой секретарши тоже на работе не было: почему?
Она неопределенно улыбнулась:
— Разговор с тобой прошлой ночью разбудил во мне ненависть к Марко! У меня не было сил смотреть на него сегодня.
Я допил свой стакан, налил себе еще виски, потом сел на диван. Хелен Уолш спокойно глядела на меня. Ее сапфировые глаза светились участием.
— Ты что-то говорила о приглашении, — многозначительно напомнил я. Она улыбнулась.
— Ты повторяешь его, Эл? — Ее голос звучал очень нежно.
— А ты ведь не отказывалась от прежнего, — заметил я. — Подобные приглашения, мне кажется, не теряют силы.
Она тяжело задышала. Ее грудь беспомощно поднималась и опускалась.
— Наверное, нам нужно немного допинга, — сказала она.
Я глотнул разбавленного виски и вдруг почувствовал себя лучше.
— Мое лекарство в бутылке, — заверил я. — Хочешь присоединиться?
— Мне нужно что-нибудь требующее физических усилий. Что ты можешь предложить?
— Быстрая пробежка вокруг дома?
— Думаю, пойдет.
Она встала и начала расстегивать блузку, пуговицу за пуговицей, медленно открывая упругие полушария своих грудей с розовыми сосками, которые, как заметил, уже стали твердыми. Совершенно безучастно она сняла блузку и бросила ее на спинку кресла. То же самое она сделала с брюками, которые положила на блузку. На ней остались только черные трусики, которые врезались ей в промежность и едва прикрывали то, что должны были прикрывать. Крошечный завиток вьющихся рыжих волос выбивался из-под их упругой ткани.
— Приятно бежать, когда ветер обдувает обнаженную кожу, — заявила она.
— Если ты собираешься бежать в таком виде, — задумчиво сказал я, — присоединюсь к тебе в качестве охраны.
— Я думаю, что должна быть благодарна тебе за участие, но это не назовешь экстазом, не так ли?
— Все впереди.
— Рада
Я улыбнулся ей:
— Все в твоих силах.
Расстегнув все пуговицы, она запустила руки под рубашку, нежно поглажива меня прохладными пальцами, что вызвало вполне ожидаемую реакцию у меня в паху. Хелен наклонила голову и слегка прикусила мой правый сосок своими зубками, потом проделала то же самое с левым и провела языком прямую линию вниз по моей груди почти до пупка, к которому долго приближалась по спирали. Я позволил себе расслабиться, разрешая ей продолжать начатое.
Пальцы Хелен недолго сражались с пряжкой моего ремня, потом, когда она справилась с «молнией», я немного приподнялся на стуле, чтобы ей было проще спустить мои брюки с бедер. Затем ее пальцы начали рыться в моих трусах, и наконец, чуть задержав дыхание, она нашла и вынула то, что искала. Моя мачта раскачивалась и стремилась вверх в ее пальцах. Она издала мягкий воркующий звук и, наклонив голову, сомкнула свои губы вокруг нее. Ее язык нажимал на нервный центр у основания, потом пробежал по всей длине. Хелен была холодна, но очень искусна, я взял ее руками за плечи, потом скользнул по ее спине ниже, под ее тонкие черные трусики, чтобы сжать ее спелые ягодицы. Мой пенис дрожал и напрягался, и, казалось, еще немного, и он проткнет ей горло.
Наконец ее губы соскользнули, и она выпрямилась, сидя на коленях. С загадочной и хитрой улыбкой она спустила трусики так, чтобы они упали на ковер, отбросила их в сторону и легла на пол в призывной позе: ее нежное лоно порозовело и открылось, готовое принять меня. Десять секунд ушло у мен на то, чтобы освободиться от оставшейся одежды и упасть на пол между ее раздвинутых ног, поднимая их все выше и проталкивая себя в нее. Я работал как насос, упорно, и мои пальцы продвигались все глубже между ее ягодиц, пока она не застонала и не начала извиваться подо мной; и вот, когда пришел момент высшего наслаждения, внезапный крик вырвался откуда-то из глубины ее гортани.
— Возьми меня, Брюс! — завизжала она, закрыв глаза. — Возьми меня. Сильнее!
Глава 8
Меня разбудил настойчивый звонок телефона. Рядом со мной в постели никого не было: остались только слабый, едва уловимый запах и память о сражении, которое длилось большую часть ночи, пока мы меняли позу за позой и, наконец, кончили в классической «69», когда все, что осталось от моей молочно-белой жидкости, перетекло ей в рот, и я заснул глубоким сном без сновидений. Мои часы показывали без пятнадцати девять, и этот проклятый телефон не замолкал ни на минуту. Я вытащил себя из постели и взял трубку.
— Уилер! — Крик чуть не разорвал мою барабанную перепонку. — Я только одно хочу сказать тебе: если ты не появишься в моем кабинете до десяти утра с подробным письменным отчетом о твоей деятельности за последние сорок восемь часов, то я позвоню капитану Паркеру и попрошу, чтобы его отдел занялся двумя убийствами, а тебя немедленно отстраню от работы без жалованья!
— Можно написать подробный отчет от руки или вы хотите, чтобы я его напечатал? — вежливо спросил я.
— Что? — растерянно переспросил он. — Проклятье, я не понимаю, как ты успеешь хотя бы его написать, если он, конечно, уже не написан, чтобы представить к десяти!