Убийство Ледяного Короля
Шрифт:
– Да ни за что на свете! – выпалила Эйра, поспешно отгоняя от себя ужасающую картину точеных губ Морозко, целующих ее, и его сильных рук, поднимающих ее на кровать, и его рельефного тела, опускающегося промеж ее ног. «Ни за что».
Ульва поджала губы, словно сдерживая улыбку.
– Это что-то новенькое. Еще ни одна женщина не отказывала королю. – Ну, что бы их в нем ни привлекало, это точно был не его милейший характер…
– Что ж, похоже, от перспективы быть принесенной в жертву мы, женщины, тоже не отказываемся. – Эйра прикусила щеку, подтягивая колени ближе к
Ульва помрачнела и коротко кивнула, а затем вышла из комнаты и снова оставила Эйру в одиночестве.
Эйра еще посидела немного у огня, потягивая мятный чай, пока чашка совсем не опустела. Поесть она себя уговорить не смогла, хотя обычно была готова уплетать пищу в любое время суток. На этот раз она знала: все, что она попытается в себя впихнуть, тут же вернется обратно.
Сжав чашку в руке, она с силой стукнула ее об пол, надеясь расколотить на множество острых осколков. Грохот эхом отдался от стен, но посудина чудом осталась целой, словно король и это просчитал заранее. «Сволочь».
Дверь распахнулась, и в нее ворвался стражник, выставив перед собой руку, словно был готов творить магию прямо в данный момент.
– Все в порядке?
– Просто прекрасно, – вздохнула Эйра.
Солдат, поджав губы, снова закрыл дверь за собой, а она вспомнила о том, что лежало у нее в кармане. Достав деревянную куколку Морозко, она, не глядя, швырнула ее в огонь.
– Надеюсь, ты это почувствуешь, королевишко.
Морозко все еще не вернулся, а она даже не знала, когда его ждать. Может, сожжение куклы сработало, и с ним было покончено, но что-то она в этом сомневалась, ведь ей просто не может так повезти. Понемногу осознавая, в какое она угодила заточение, Эйра заерзала. Потом обратила внимание на стеклянные двери, ведущие на балкон.
Поднявшись с пола и посильнее запахнув плащ, она толкнула одну из дверей. Она пробыла в стенах замка всего ничего, но ей уже хотелось глотнуть свежего воздуха и вырваться на свободу.
На балконе ничего не было, за исключением ледяного поручня и свисающих с него сосулек. Будь это ее дом, она хотя бы украсила его плющом.
Внизу периметр замка патрулировали ледяные стражи. Даже если бы она и попыталась сбежать, то эта идея с треском провалилась бы, и ее с легкостью обнаружили и схватили. Но она не собиралась и пытаться – не хотела ставить под угрозу жизнь кого-то еще из деревни. Впрочем, разве не именно это она пыталась сделать, когда предлагала Сарен убежать и спрятаться на время праздника? Разве не желала она умереть кому угодно, кроме Сарен?
Ветер растрепал кончик ее косы, и, подняв взгляд в небо, Эйра заметила в нем белое пятно. Прищурившись, она смотрела, как оно пошло на снижение, приближаясь к ней.
«Да не может быть. Неужели?»
Хлопая белоснежными крыльями, на перила балкона опустился Адаир.
– Прости, что не успела попрощаться, – сказала Эйра.
Какое-то время он просто смотрел на нее, а потом с уханьем взмыл в воздух и полетел прочь, в ночь, свободный, как сам ветер. А она осталась здесь. Сама решила прийти и сама решила не сбегать, так что чего уж теперь жаловаться.
Пройдя обратно в комнату, Эйра закрыла за собой дверь. Опустившись на софу, она уставилась на огонь, и постепенно ее веки стали наливаться свинцом. Она все ждала, что Морозко вернется. Может, даже планировала попытаться придушить его плащом. Но время шло, а дверь все не открывалась.
Как
7. Морозко
Ничего из этого сейчас в планы Морозко не входило. Он был твердо настроен нагрянуть в деревню смертных, выбрать показательно жертву и вскрыть девушке горло на глазах у всех присутствующих винтийцев. Напомнить и показать им, где их место, и, что гораздо важнее, усилить треклятую печать.
И вот он снова здесь. С этой упрямой девицей у него дома. Чем внятнее его видение сможет проясниться, тем быстрее он сможет понять ее магию и избавиться, таким образом обезвредив печать.
В камине ванной мерно потрескивал огонь, и Морозко был благодарен этой небольшой, но такой необходимой передышке. В голове ненадолго притихли все волнения: и те, что касались мира, и те, что относились к Эйре. Спрятавшись от них всех в комнате, прилегающей к спальне, он прикрыл уставшие глаза и погрузился еще глубже в приятную воду. Ее тепло ласкало тело, но очень скоро воде было суждено остыть.
Земля покрылась алым, и Эйра подняла окровавленную руку. Широко распахнув глаза, она нашла его взглядом, и по ее губам он смог прочитать свое имя.
Морозко скривил рот и ударил рукой по горячей поверхности воды в ванне. Та сразу же зарябила, искажая отражение его оскаленного лица. «Еще один фрагмент того же момента». На долю секунды он немного пожалел, что Эйра не согласилась пойти с ним в ванную. Главным образом потому, что тогда бы он смог с помощью интимной близости избавиться от этой злости. Заодно, может быть, и проклятое видение бы прояснилось, если бы он был ближе к ней.
Впрочем, было еще не поздно послать прислугу и найти другую девчонку. До Эйры ему еще никто и никогда не отказывал. От воспоминания о том, как она резко отшвырнула его плащ на пол, его кровь должна была вскипать в венах, но вместо этого он, скорее всего, был заинтригован этим поведением. Какая она все же бойкая маленькая птичка.
Но почему же она кричала его имя в том видении? И кровь… крови раньше не было. Сердце грохотало в ушах, а комната начала немного покачиваться.
Он поднялся из ванны, дав воде свободно стечь по стройной фигуре. Терпкий запах корицы и гвоздики лип к нему и витал в воздухе. В тот же момент, когда он взял в руки сухое полотенце, дверь открылась и кто-то тихо прокашлялся.
«Уже даже помыться спокойно нельзя».
– Ваше величество, – пробормотал Ксезу от дверей, кланяясь, прежде чем войти в огромную комнату. – Девушка уснула… вы не хотите…
– Что? – огрызнулся он. – В кровать ее отнести? Нет. – Морозко вытер сначала лицо, а затем и остальное тело. Бросил взгляд на распорядителя и завернулся ниже пояса в полотенце.
Ксезу сложил руки за своей спиной:
– Что вы планируете с ней делать?
Морозко поджал губы. Он не знал, сколько времени ему может понадобиться, чтобы сложить все кусочки пазла воедино. Даже не знал, есть ли у него вообще столько времени. Чем дольше он будет откладывать кровопролитие, тем сильнее ослабнет печать. Это повлечет за собой нарушение равновесия всего этого мира, и тогда кто знает, что станет с Фростерией. Его острые клыки непроизвольно впились в нижнюю губу, прокалывая ее насквозь.