Убийство Ледяного Короля
Шрифт:
Морозко зашел ей за спину, провел рукой по тонкому плечу. Она напряглась, но не дрогнула – пусть и теплая на ощупь, она была неподвижнее скалы. Он поднес кубок к ее полным губам, и, к его удивлению, она открыла свой милый ротик и начала пить.
Его свободная рука легко коснулась ее макушки.
– Вот так, птичка, вот так… – проворковал он. Эйра немного поперхнулась вином, и он убрал кубок от ее лица, снова вставая сбоку. – Условие ты выполнила, так что можешь передать список своих требований Ксезу или Ульве. – Морозко взял платок со стола и медленными, расслабленными движениями
– Не волнуйтесь, ваше величество, список будет длинным.
Морозко покачал головой и жестом снял магические оковы. В ту же секунду к ним вернулся слуга, поднося тарелки с жареным перепелом, сосисками из кабана и сыром, а также плошку зимних ягод.
– Кушай на здоровье. – Обойдя вокруг стола, он сел и тоже взялся за нож и вилку. Уже было все равно, станет ли она есть, потому что он получил желаемое. Очень скоро все должно было проясниться, а он наконец-то сможет узнать, кто же такая Эйра из Винти на самом деле.
Следующим утром Морозко завтракал один, размышляя над деталями видения, перечитывая их в своем дневнике. Так расшифровывать их было легче всего – это он выяснил еще мальчишкой. Его мать до последнего не знала о его секрете, отчего и наградила Фростерию и своего единственного сына проклятием без малейшего колебания. Он тысячу раз видел ее неминуемую смерть. Будь она мамой подобрее, он, может быть, даже рассказал бы ей об этом. Но он достаточно видел и даже сполна испытал ее жестокость на себе, чтобы даже не думать о подобном.
Она прогоняла его, запирала в комнатах, унижала перед гостями. С годами любовь к матери превратилась лишь в лютую ненависть.
Морозко ни словом не обмолвился о восстании. Он дал ледяным демонам и смертным обернуться против нее. В конце концов, Маранна заслужила такую судьбу. Спрятала она его лишь из чувства самосохранения, пытаясь спасти Фростерию, защитив собственный род от исчезновения.
Он лишь жалел, что не заткнул ей рот прежде, чем она успела произнести проклятое заклинание, вдохнув жизнь в существ за печатью. Маранна была умна. Она знала, что Морозко придется жонглировать верностью демонов и смертных, держать их в равновесии – и делать все, чтобы не допустить слома печати. И вот пришел тот момент, когда человеческая деревня сбилась с пути. А он был вынужден возиться с этими овцами и их мягкими, забывчивыми мозгами, хотя и не должен был делать этого.
Ксезу вошел в кабинет именно в ту секунду, когда на столе Морозко погасла свеча. Он уже провел над записями большую часть вечера, и ему показалось хорошей идеей продолжить с того же места, на котором он остановился. От остатков фитиля повалил дым, и Морозко полез в ящик за новой заменой.
– Ваше величество, – склонил голову Ксезу, – я раздобыл инструменты и материалы для Эйры.
Морозко поменял свечки.
– Принеси сюда. – Он не знал, как Эйра себя чувствовала после употребления его крови. Сам он пока ничего не ощущал, но это еще не означало, что у нее не начали проявляться симптомы. Кому-то становилось плохо, а кто-то, если в нем зарождались природные способности, начинал демонстрировать вспышки
– Конечно. – Ксезу снова поклонился и вышел из комнаты, только чтобы вскоре вернуться с четырьмя большими черными мешками.
Не в силах бороться с любопытством, Морозко встал из-за стола и пересек комнату.
– Что внутри?
Распорядитель переступил с ноги на ногу с неловким выражением на лице, словно по какой-то неясной причине он не хотел ему отвечать.
– Инструменты, ваше величество. – Ксезу поморщился, когда Морозко угрожающе скривил свои губы. – Чтобы игрушки делать.
Морозко озадаченно прищурился.
– Игрушки? – Он и не задумывался, кем она была в деревне до того, как он ее забрал. Никак не ожидал, что она делала игрушки. Кто-то столь ядовитый должен был по меньшей мере исполнять роль местной карги. И все же он присел на корточки и открыл один из мешков, обнаружив в нем кусок дерева с намеченными очертаниями. Кто это будет? Кукла? Солдатик? Морозко еще покопался в содержимом, отметив множество острых инструментов. Вот этим ему можно было выбить глаз, вон тем – пронзить сердце, а этим, вероятно, отпилить палец. Впрочем, если Эйре пришло бы в голову снова покуситься на его жизнь, ей бы пришлось сначала справиться со стражей и с его магией. Морозко окинул прищуренным взглядом вельветовые мешки. – Я сам ей отнесу.
Ксезу выпучил глаза:
– Да что вы, ваше величество… Сосредоточьтесь на ваших видениях.
В каком-то роде он был прав, но сидение на стуле ничем ему не помогало. Почему бы не заняться делом, размяться и не побесить Эйру своим присутствием заодно.
– Я сам решу, что мне делать, и я сказал, что отнесу мешки Эйре сам. – На этот раз возражений не последовало. Подхватив мешки и крякнув от их общего веса, Морозко вышел из комнаты, направляясь вниз по коридору.
Когда он покосился на Кусава, стоящего у двери, тот склонил голову, но ничего не сказал.
Стучать король не стал. Во-первых, все его гостьи обычно были у него в постели, во-вторых, он был у себя дома. Эйра была бы не первой – и не последней – голой девушкой, которую он бы увидел. Не то чтобы у нее были какие-то части тела, которых он раньше не касался. Не самой Эйры, пока что, но он все же был опытным любовником. Даже жаль, что она ему отказала. По опыту он мог сказать, что кувыркаться с кем-то, к кому испытываешь сильные чувства, будь то ненависть или еще что, дарило незабываемые ощущения.
К его удивлению, Эйра не стала шарахаться через всю комнату или рычать на него. Впрочем, время было довольно раннее, так что она, вероятно, спала. Теперь же она сидела на краю кровати, комкая в пальцах простыню. Так не похоже на ее обычное поведение, которое он привык наблюдать.
Наигранно вздохнув, он уронил мешки на пол и указал на них рукой.
– Как и обещал, вот твои штуки. И не говори, что я плохой хозяин. Ты накормлена, инструменты при тебе. – Все это он произнес вместо приветствия. – Можешь попробовать атаковать ими Кусава, но я думаю, у тебя мало что выйдет. Он быстрее придушит тебя магией, чем ты проткнешь его кожу.