Убийство Ледяного Короля
Шрифт:
– А теперь, – прохрипел он, – чего тебе самой больше хочется? Отсосать мне? Подразнить подольше языком? Делай со мной что хочешь. Заставь меня кончить, птичка, дай мне кончить так сильно, как никогда прежде. – Каждое из этих слов смешалось с его тяжелым дыханием.
Эйра волнительно затрепетала ресницами от этих грязных, но таких великолепных слов, которые она хотела услышать всю свою сознательную жизнь. Двигаясь вверх и вниз, она не знала, делает ли все сейчас правильно, но отнеслась к этому с той же внимательностью, что и к своему мастерству, и вдруг почувствовала прилив небывалой уверенности. Как и его кровь, Морозко напоминал ей
Морозко резко дернул бедрами и издал тот самый неповторимый и рычащий стон удовольствия, выплескиваясь ей прямо в рот. Его вкус стал еще ярче, и она с наслаждением выпила все до последней капли.
– И еще один урок выучен идеально, – сказал ей Морозко, тяжело дыша. Он подтянул ее поближе к себе и снова приник к ее мягким губам, целуя так, словно он никогда не хотел останавливаться, и она была совсем не против этого. Его язык с нежностью коснулся ее.
Приподнявшись, Морозко посмотрел на нее довольными и расширенными зрачками.
– Хочешь, чтобы я вошел в тебя сегодня вечером? – Его голос был тихим и даже нежным. Эта новая, редкая его сторона лишь привлекала ее к нему еще сильнее, заставляя сердце биться быстрее.
– Хочу. – Эйра очертила пальцем контур острого уха. – Хочу, чтобы сегодня ты сделал меня женщиной.
В его лице на долю секунды промелькнуло нечитаемое выражение, а затем глаза Морозко вновь засияли и он мягко улыбнулся.
– Дай мне всего пару минут, и слушаю и повинуюсь, моя птичка. – Он перевернул Эйру на спину, в желании прижимая ее к земле своим крепким и горячим телом. – Сегодня я покажу тебе, каким щедрым я могу быть. Что как бы я ни был жесток в своих поступках, но я бываю еще и очень нежен. – Он спустился игривой цепочкой поцелуев между ее грудями, затем двинулся вниз по животу. – А когда проснемся с утра, я смогу предложить тебе кое-что пожестче и порезче. – Он вскинул бровь с самоуверенной и игривой усмешкой.
– Да, – пробормотала она, и ее сердце в неистовом ритме забилось сильнее от этого предвкушения. Раньше она ни за что бы не позволила этому королю коснуться себя, но теперь она хотела лишь одного, чтобы он никогда не останавливался.
Словно бы прочитав ее потайные мысли, Морозко коварно ей улыбнулся и снова завладел ее податливыми губами. Его рука спустилась к ее влагалищу и вошла в нее двумя пальцами, прижавшись основанием большой ладони к чувствительному комочку нервов внутри ее. Эйра громко застонала от наслаждения, и он тут же затвердел, прижавшись к ней всем телом. Переместив руку на одну из ее мягких грудей, король поднес член к ее намокшему входу. Сразу он в нее не вошел, конечно же нет. Сначала он долго терся об нее, пока наконец она не готова была взорваться от желания и не начать умолять его наконец-то сделать своей.
Одним волшебным и резким движением бедер он оказался внутри ее. Колющая боль вспыхнула внутри лишь на небольшую секунду, и, стоило ей пройти, как Морозко начал двигаться, сначала медленно и томно, но постепенно, уверенно набирая темп, и наслаждаться каждым движением.
Эйра от невероятной страсти впилась пальцами в его спину, а потом спустилась руками на его упругие ягодицы. Морозко закинул одну из ее ног себе на бедро, потом повторил то же самое и со второй, проникая в нее еще глубже, еще резче.
Он вжимался именно в ту точку, где был нужен ей больше всего, и каждый раз,
По ней прокатилось великолепное ощущение, которое сразу же зажгло все нервные окончания и достигло стадии эйфории. А потом ее словно бы накрыло целой лавиной чистейшего наслаждения, она прочувствовала это на каждом своем нерве и больше не могла сдержать рвущегося с губ имени Морозко, пока все ее тело вздрагивало от незабываемого удовольствия.
Целуя изгиб ее нежной шеи, он продолжил двигаться в ней, все увеличивая свой темп, пока все его тело не задрожало под ее руками, а ее имя не вырвалось рыком в порыве наступившего оргазма.
Они оба тяжело дышали, когда он вышел из нее, и Эйра теперь совсем не знала, оставаться ей рядом с ним или же возвращаться к своему мешку. Но Морозко положил их обоих на бок, мягко прижался грудью к ее спине и, погладив, обнял ее за талию. Ей стало интересно, держал ли он так нежно всех своих прошлых девушек, с которыми спал, но его сердце колотилось так неимоверно сильно, и это подсказывало ей, что ответ на непроизнесенный вопрос «нет».
«Не держал, птичка».
Эйра улыбнулась в ответ на его мысленные слова, радуясь, что может узнать от него такие важные вещи, те, которые он никогда не произнес бы при ней вслух. Он продолжал открываться ей с другой стороны, отчего ее притягивало к нему все ближе и ближе. Он больше не был ее злейшим врагом, а стал чем-то неуловимо другим, чем-то, чему она не могла пока еще присвоить категорию.
– Теперь давай спать, – глухо сказал ей Морозко. – А с утра ты у меня будешь крепко держаться за стол, пока я беру тебя сзади.
21. Морозко
Морозко немного приоткрыл один глаз. В камине тлели, догорая, угли, но снаружи еще не проникало никакого солнечного света. Если он угадал правильно, то сейчас на улице был еще предрассветный час. На этот раз он спал очень крепко, и никакие видения его совершенно не потревожили во время сна.
Он медленно сел, напоминая себе, где он находится. Посмотрел вниз, разглядывая Эйру, свернувшуюся клубочком рядом с ним, и воспоминания резко нахлынули на него. Призрачное ощущение нежных пальцев Эйры, впивающихся в его кожу, пока он доводил их обоих до пика удовольствия, заставили его сердце заколотиться о грудную клетку пуще прежнего, а кровь – хлынуть прямиком к уже готовому члену. На секунду он даже задумался, не потому ли он расслабился достаточно и как следует отдохнул, потому что она была с ним рядом все это время.
Они уже не первый раз спали бок о бок, но это совсем не было похоже на то, как еще раньше Эйра рассыпала перья по его любимой подушке. Он переспал с ней и позволил остаться рядом с собой в постели, и одна только мысль о том, чтобы выгнать ее из ледяного домика, вызывала у него отвращение к себе. Ему было глубоко плевать, была она девственницей или деревенской шлюхой. Большинство из тех, с кем он спал до этого, были лишены невинности за много лун до него. Но в случае с Эйрой он мог по праву считать, что взял ее первым. Заклеймил ее своим страстным прикосновением, сделал так, чтобы она никогда его больше не забыла.