Убийство на острове Марты
Шрифт:
— Вы рассказывали, что на фотографиях в спальне Грейс что-то показалось вам необычным. Что это было?
— Там, где она снята молоденькой девушкой?
— Да. Вы еще говорили, что они висят на стене, у кровати.
Я попыталась припомнить, как выглядит фото: Грейс, ее родители, принадлежности для игры в крокет, чайный стол, пруд. Это «что-то», о чем спрашивал Питер, имело отношение к самой Грейс, но не поддавалось определению.
— Вы считаете, это важно?
Он пожал плечами.
— Может и не очень. Но слишком уж много тупиков. — Он задумался. —
— Вы думаете? Когда Элджер объявится, если он объявится вообще, ему понадобится много денег, больше, чем когда-либо.
— И чтобы получить их, он будет молчать о том, что видел, как Грейс убивает Розу. Возможно, вы правы… Но готов держать пари, что тот, кого мы ищем, не стал бы рисковать сейчас. Согласны?
Согласна ли я держать такое пари? Я смотрела на маленький паром, без устали трудящийся на воде, но не видела его. Я представляла себя на месте самозванца, которого много лет не тревожили, а теперь вдруг вытащили против его воли на беспощадно яркий свет рампы. Вот я выкупаю «Марч Хаус» у Элджера, а затем, если даже все сходит с рук, привлекаю всеобщее внимание, перепродавая его за цену, наверняка способную вызвать удивление Фишера. Я. вижу, как контроль над ситуацией внезапно уходит из моих рук, — лишь потому, что я теряю контроль над собой. Конечная цель всех совершенных мною преступлений становится недосягаемой, я терплю поражение, пытаюсь решить, продолжать ли мне эту аферу, и не могу. Остается одно — употребить всю свою энергию на то, чтобы замести оставленные мною следы…
— Если убийца решит выйти из игры, положение Элджера еще более осложнится. В этом случае преступник не допустит тех ошибок, которые сейчас ставят под сомнение вину Элджера, — сказала я.
Он не сводил глаз с небольшой симпатичной яхты, медленно входящей в гавань. Паруса ее обвисли, команда, набранная из случайных людей, разболтанно двигалась по палубе.
— «Алиса», — прочитал он название яхты и посмотрел на меня.
— При чем здесь яхта? — не поняла я.
— Я думал, что вы знаете об Алисе.
Я стала в тупик: это имя и замечание Питера не имели никакого отношения к нашему разговору.
— Ради Бога, в чем дело?
— Алиса Уэбб, — уточнил он. — Горничная.
— Какая горничная? Где?
— В «Марч Хаусе». — Его интонация приобрела оттенок сдерживаемого нетерпения — так говорит юноша, обнаруживший, что его девушка хороша собой, но не слишком-то понятлива. — Там была раньше горничная. Я тогда учился в школе и привозил в усадьбу газеты.
Я с сомнением покачала головой.
— Не помню никакой горничной.
— Сейчас припомните. Это была уродливая старая колдунья по фамилии Уэбб. Ее сестра, Дороти, содержала бакалейную лавку в Чилмарке. Ну, вспомнили?
— По прозвищу «Леденец», — засмеялась я.
— Именно. У нее всегда выпадала вставная челюсть, когда она бранилась на мальчишек, шныряющих у ларя с леденцами.
Теперь в памяти моей всплыла и Алиса, снующее
— Я помню горничную, — сказала я, — но не понимаю, какой она может представлять интерес.
— Вам известно, где она сейчас находится? — Питер положил горсть ракушек на днище лодки рядом со мной и принялся их сортировать, откидывая ненужные через плечо в воду.
— Что тут сказать? Думаю, сидит в своем углу, за печкой, а может, служит у кого-нибудь, если еще жива. Она ведь уже тогда была немолода, правда?
— Если она не умерла, она могла бы сказать вам, кто живет в доме, сама Грейс или кто-то другой.
Мысленно я упрекнула себя за недогадливость.
— Пожалуй, вы правы, — согласился я. — Но что, если мы ее не отыщем?
Питер пожал плечами.
— Если ее уже нет в живых, мы могли бы поискать кого-нибудь из ее родственников, кому она могла рассказывать о детской либо об Артуре Хестоне. Это может сослужить вам службу. Разумеется, нельзя расспрашивать в лоб, вы ведь знаете этих деревенских. Полиция от них ничего не добьется.
— А мне они могут открыться?
— Все может быть. Попытаться стоит. Вы могли бы начать с Дороти, если она еще здесь.
— Вы гений!
Он усмехнулся и встал. Низко над водой летела чайка. Питер бросил в нее камнем, который едва не задел ее. Чайка с криками взмыла ввысь. «Какой он еще ребенок», — подумала я.
— Если хотите, я поеду с вами, — предложил он. — Только я смогу выбрать время не раньше конца недели, завтра и послезавтра я занят. — С этими словами он взглянул на свои водонепроницаемые наручные часы.
Я тоже справилась с часами; было уже полдвенадцатого. Мне было известно, что в эту неделю он работает во вторую смену.
— Я поеду прямо сейчас. Не вижу ничего опасного в том, что я задам несколько вопросов Дороти о ее сестре.
— Если только вам не взбредет в голову снова поехать в «Марч Хаус».
Я пожала плечами.
— Это не по пути.
Поднялся легкий бриз, и поверхность воды в гавани потемнела, покрывшись легкой рябью. Питер указал на днище лодки.
— Это — вам.
Я взглянула: там лежали три красивые, белые, розовые изнутри раковины, которые Питер отобрал и оставил на ялике. Затем он бросил свою доску в воду и обернул ко мне свое лицо; на фоне утреннего неба и моря оно показалось мне неописуемо прекрасным. «Помни, кто ты и кто он», — напомнила я себе, а он сказал:
— Маргарет, к чему эти возрастные комплексы?
Я онемела от неожиданности.
— Вы обо мне?
— О ком же еще? — улыбнулся он. — Я догадываюсь, что вы перевалили за пятьдесят, но этих лет вам ни за что не дашь. Так почему не принимать жизнь такой, какая она есть? Это еще далеко не старость.
И прежде чем я сумела найти слова для ответа, он уже был в воде, забрался на свою доску, и поднявшийся ветерок немедленно надул его парус.
— Я отвезу вас домой! — крикнул он.