Убийство на Потомаке

Трумэн Маргарет Мэри

— Если бы дело ограничивалось только этим, — воздел руки к небу Фарли. — Но мы все знаем, что подобная информация имеет обыкновение просачиваться в прессу. Честно говоря, я удивлен, что это до сих пор не произошло.

— Из своего опыта могу сказать, — заметила Анабела, — что попытки скрыть такие факты способны еще сильнее усложнить ситуацию, когда в конце концов оно выходит наружу. Вспомните дело мистера Никсона и фигурировавшие в нем магнитофонные записи.

— Вы предлагаете нам рекомендовать совету предать этот факт огласке? — спросил Фарли.

— Нет,

я не являюсь членом группы по связям с общественностью. У нас есть подкомитеты по связям с общественностью и рекламе, они должны принимать участие в принятии решения вместе с остальным советом. Мне только кажется, что те люди, которые передали свои деньги этой организации, имеют право знать, что часть этих средств, и очевидно, что речь идет о незначительной части, была незаконно присвоена одним из сотрудников. — Анабела помолчала и добавила: — Еслиситуация именно такова.

Она не ожидала столь бурной реакции со стороны Хейзл Бест-Мейсон.

— Вы что ж, ставите под сомнение мое заключение?

— Конечно нет, Хейзл, — улыбнулась Анабела. — Я считаю, что вы отлично потрудились, сделав логический вывод из имеющихся косвенных доказательств. — Она красноречиво взглянула на часы. — Мне нужно идти, если на повестке дня нет больше важных вопросов.

Анабела взглянула на Фарли, тот отрицательно покачал головой.

— Я делал записи во время нашего телефонного разговора с Моррисом Фактором сегодня утром и собираюсь перечислить все заявки, сделанные до конца года. Но вы можете не оставаться, Анабела. Их отпечатают, и я буду рад отправить их вам, чтобы вы тоже могли с ними ознакомиться.

— Спасибо, Дон. Буду вам признательна. — Анабела встала, поправила юбку и, обращаясь к присутствующим, проговорила: — Извините, что мне приходится уйти, я чувствую, что слишком много на сегодня запланировала.

Кто-то из членов комитета рассмеялся и заметил, что у него постоянно возникает подобная проблема.

— Наилучшие пожелания Маку, — сказал Фарли, когда Анабела направилась к двери.

— До встречи в субботу вечером, — попрощалась Анабела.

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Перед ней стоял директор музея Джо Честер. У Анабелы возникло чувство, что он ждал ее за дверью.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

— Доброе утро, миссис Смит, можно мне поговорить с вами?

— Конечно, хотя я и очень тороплюсь.

— Это отнимет у вас несколько минут.

Она вошла за ним в его кабинет. Оба остались стоять. Она терпеливо ждала, наблюдая, как он нервно прошел по комнате и остановился у окна, глядя на улицу.

— Мистер Честер, — напомнила о себе Анабела.

— Может быть, мне не стоило об этом говорить с вами, — откликнулся он, — но я не знаю, что еще мне сделать.

— Продолжайте, я слушаю.

Он заговорил торопливо, захлебываясь словами, словно повторял их много раз.

— Я знаю, ваш муж — адвокат мистера Тирни, поэтому я…

— Мой муж не является адвокатом мистера Тирни.

— …Поэтому я хотел с вами поговорить.

— Вы ошибаетесь насчет моего мужа.

—

Я не хочу садиться за решетку вместо кого бы то ни было, и мистера Тирни в том числе. Письма, которые он писал Юрис, говорят обо всем. Но полиция продолжает смотреть в мою сторону, они не прекращают расспрашивать меня, потому что кто-то им сказал, что мы с Полин не ладили. Возможно, мы и не были друзьями, но враждебных чувств у меня к ней не было. Мне и в голову никогда не могла прийти мысль убить ее или кого-нибудь еще.

Анабела ждала, пока он закончит. Наконец Честер прервался. Она была не уверена, просто ли он выдохся или действительно все сказал.

— Во-первых, мой муж не является адвокатом Венделя Тирни. Ваши сведения неверны. Но даже если бы это и было так, почему вы решили обратиться ко мне?

— А с кем мне еще поговорить? Я тысячу раз повторял полицейским, что я ее не убивал, а они только смотрят на меня и ухмыляются. Полин многим не нравилась. А кое-кто просто ее ненавидел. Спросите у самого Тирни. Он до смерти испугался, что она пойдет к его жене и разрушит его драгоценную семью. Спросите его дочь. Я слышал, как она набрасывалась на Полин за ее связь с отцом. Да проверьте Си Флетчера, черт возьми. Она приходила к нему в тот вечер, когда ее убили, чтобы установить границы его расходов на постановки труппы. Они все ненавидели ее достаточно, чтобы убить. А я — нет.

— Мне жаль, что у вас подобные проблемы, мистер Честер, — только и могла сказать Анабела, — но я ничем не могу вам помочь. Мой муж, я и мистер Тирни — друзья. Ни я, ни мой муж не имеем отношения к официальному расследованию. — Она подумала об их разговоре с Маком, о письмах и его теории. Почему Честер был так уверен, что их написал Тирни? — Кажется, вы не сомневаетесь, что автор писем Тирни? Почему вы так уверены?

— Об их связи знали все, — сдавленно хохотнул Честер. — Ни для кого в музее это не было секретом.

— Вы говорите, что не питали ненависти к Полин, а Венделя Тирни вы ненавидите?

Ее вопрос застиг его врасплох, и по нервному дрожанию рук она угадала ответ.

— А почему вы спрашиваете? — выдавил он.

— Возможно, Тирни не писал этих писем Полин, — со вздохом ответила Анабела. — В таком случае это сделал тот, кто хотел, чтобы подозрение в первую очередь пало на мистера Тирни.

— Но вы же не считаете, что их написал я? — Честер отвернулся к окну, и его слова как будто отражались от стекол.

— Мистер Честер, я ничего не предполагаю. Мне жаль, что я не могу вам помочь. И я уже опаздываю на следующую встречу. — Она ожидала, что он повернется и что-либо скажет, по крайней мере, попрощается, но он остался молча стоять, отвернувшись к окну, с поникшей головой и сгорбленными плечами.

Анабела спустилась на первый этаж, где продолжались приготовления к субботнему торжеству, и позвонила домой, чтобы проверить, нет ли для нее сообщений. Ей никто не звонил. Анабелу занимало, как прошла встреча мужа и Тирни, как отнесся Вендель к тому, что у Мака оказались письма, и как он воспринял гипотезу Мака о том, кто был их автором.