Убийство на Васильевском острове
Шрифт:
– Оно так, но…
– Иван Петрович, позвольте мне приступить к детальному осмотру.
– Не смею мешать, – и пристав направился к слуге Поплавскому, больно у того плутовской вид и очень уж бегающие глазки, то ли украл у хозяина что-то, то ли сам его к праотцам отправил. За спиною послышался голос врача, который монотонно диктовал то, что необходимо было запечатлеть в протоколе.
– Труп капитана Горлова лежит на узкой кровати на спине с несколько подавшимся справа налево, с вытянутыми вдоль ногами, из которых правая касается левой сверху. – Наклонился и потрогал ногу. – Стопа правой ноги запачкана кровью, левая же нога заложена между
– Успеваю, городовой позволил себе расслабиться. Всё-таки это доктор, а не пристав.
– Правая рука согнута в локте под прямым углом, причём локоть упирается в стенку. В окоченевшей кисти этой руки, несколько сжатой, находится рукоятка кинжала в ножнах, висящих на ремешке, – повторил, – ремешке, зацепившимся за крючок, выгнутый из проволок решётки изголовья кровати. На рукоятке кинжала видно пятно крови, напиши уточнение, едва заметное пятно крови. На другом крючке той же решётки у изголовья на ремешке, на белом ремешке висят ножны от другого кинжала, – поднял с пола кинжал, примерил и снова положил на место, – подходящие кинжалу, найденному на полу.
– Вижу, Сашка, – пристав заложил руки за спину, переваливался с пятки на носок и обратно, смотрел таким грозным взглядом, что слуга не смел пошевелиться, – что неправду мне говоришь.
– Извиняюсь, ваше благородие, не понимаю ваших слов—с.
– Кажется, что это ты хозяина своего порешил.
– Ваше благородие, да разве ж я, – залепетал Поплавский и бухнулся на колени, – ваше благородие…
– Что благородие? Зачем утром во двор выходил? Не за дружками ли?
– Ваше благородие, ваше благородие, – повторял беспрестанно слуга, – я ж утром по нужде, меня вон две бабы, как их? Фу, ты чёрт, ну эти бабы-то видели.
– Ладно, по нужде. А чего долго дверь не открывал?
– Испугался я, когда выстрел грохнул, в спальню, а там барин в крови и глазом так зырк. Испужался я.
Врач Иванчевский продолжал осматривать убитого и диктовать городовому протокол:
– Левая рука тоже согнута в локте под прямым углом, кисть оной вытянутыми пальцами упирается в левое бедро. Локоть этой руки лежит на подушке, равно как и плечо, а также и часть поясницы. Рубашка подобрана до половины живота, воротник её расстёгнут, рукава застёгнуты на пуговицы. Край правого рукава слегка замаран кровью; левый же, начиная от плеча, по косому направлению к животу, пропитан до того же локтя кровью, которая проходить за пределы локтя и покрывает рубашку кровью до самого обшлага рубашки.
Отошёл на шаг от кровати, посмотрел на зародившийся за окном день
– На чём я остановился?
– «покрывает рубашку кровью до самого обшлага рубашки», – прочитал полицейский.
– Хорошо, далее. Тело капитана Горлова, человека, имеющего на вид около тридцати лет, – повертел своей головой из стороны в сторону, да, тридцати лет, светловолосого, росту..э… выше среднего,, – откинул одеяло, которым накрыл полицейский тело, в сторону, – хорошего телосложения. Одето оно только в одну рубашку; – подозвал ещё одного полицейского, – помоги перевернуть, пиши, на левой ягодице и бедре кожа запачкана кровью. На правой ляжке видны пятна крови, размером более, нежели ладонь. Обе подушки с левой стороны сильно пропитаны кровью, которая находится также и на простыне, где лежит локоть, а также левая часть спины. Кровяное пятно находится в ногах с правой стороны, на расстоянии
– Испужался он, говори, когда барыня ушла?
– Я во двор вышел, а когда возвращался, она мне на лестнице встретилась.
– В каком виде она была?
– В самом обыкновенном.
– Я тебя, болван, спрашиваю, не заметил ли на одежде или руках крови? Бежала ли она? Испугавшись была? – Передразнил Сашку пристав.
– Ваше благородие, я ж доветру со сна пошёл, вот ничего и не заметил.
– С барыней в каких отношениях хозяин пребывал?
– В самых, что ни есть, интимных, – блеснул иностранным словом слуга.
– Болван, я тебя не о постельном спрашиваю, а о другом. Ссорились они или душа в душу жили?
– Всяко бывало, – Поплавский почесал затылок.
– Ну, – поторапливал Сашку пристав.
– Не то, чтобы душа в душу. – сказал Сашка.
– Договаривай.
– Барыня, хотя и сожительствовала с Сергеем Львовичем, он имел перед нею обещание обвенчаться, вот иной раз и возникали ссоры у них.
– Значит, барыня не могла совершить насилие?
– Кто знает, что у бабы на уме, – уклончиво ответил слуга.
– Скажи, посторонний мог попасть в квартиру?
– Я дверь никому не открывал
– А Сергей Львович?
– Я не слышал.
– Всё—таки мог прокрасться в квартиру чужой?
– Видимо, мог.
– Иди, пока ты свободен, но подозрения с тебя я не снимаю.
– Значит, с составление протокола вы кончили? – Пристав вернулся в спальню.
– Да, – сжал губы Иванчевский.
– Могу прочесть.
– Извольте, – врач протянул исписанные листы частному, – вы же сами всё видите?
– Каждый из нас подмечает своё, – улыбнулся пристав и углубился в чтение с того места, когда вышел, не дослушав надиктованного врачом:
«На левом виске, на вершок от наружного края брови, находится круглое, покрытое запёкшеюся кровью, величиной в пять медных копеек пятно, в средине коего находится воронкообразное углубление, величиной в горошину, проникающее в мозговую полость. Вокруг этого углубления усматривается лучеобразно пороховой налёт, внедрившийся в кожу, и местами видны черные точки зёрен пороха. Из этого углубления, по направление к левому уху, полоса крови, смешанная с белым веществом, видимо, мозговым.
Ушная раковина наполнена кровью с мозговою жидкостью. Над среднею частью брови, на расстоянии полу вершка, видна ссадина, величиной в гороховое зерно, пергаментного цвета, ссадина эта не проникает через весь покров кожи. Такая же ссадина, такого же цвета находится на наружном веке, длиной в одну четвёртую вершка, глаза не повреждены».
– Вот видите, а я на подмеченное вами не обратил внимания.
– Иван Петрович, – к приставу подошёл помощник, держа в руках пистолет, – английской револьвер Бомона – Адамса, имеет слабый спуск, поэтому стрелять из него можно, как правой рукой, так и левой На рукоятке бурые следы, я полагаю крови.