Убийство по алфавиту
Шрифт:
Девушка, казалось, приняла решение.
— Пошли, — сказала она.
Меган Барнард открыла дверь. Я последовал за ней и оказался в аккуратной кухоньке.
Я потянул было за ручку, чтобы затворить дверь, но ощутил неожиданное сопротивление. В следующее мгновение Пуаро молча проскользнул в кухню и закрыл дверь за собой.
— Мадемуазель Барнард? — спросил он, отвесив быстрый поклон.
— Это мосье Эркюль Пуаро, — представил его я. Меган Барнард окинула Пуаро быстрым оценивающим взглядом.
— Я о вас слышала, — сказала она. — Вы ведь знаменитая ищейка?
— Определение
Девушка присела на край кухонного стола. Она достала из сумочки сигарету, поднесла ее к губам, закурила и, затянувшись, сказала:
— Так или иначе, не пойму, что за интерес Эркюлю Пуаро заниматься нашим скромным маленьким убийством.
— Мадемуазель, — произнес Пуаро, — того, что мы с вами не понимаем, хватило бы на целые тома. Но все это не имеет никакого практического значения. А вот то, что имеет практическое значение, будет не так уж легко обнаружить.
— О чем это вы?
— К несчастью, мадемуазель, смерть порождает предрассудок — предрассудок в пользу умершего. Я слышал, как вы только что сказали моему другу Гастингсу: “Думаю, мне нечего вам сказать. Моя сестра была милой умной девушкой, а кавалеров у нее не было”. В этих словах прозвучала насмешка над газетами. И вы совершенно правы: когда умирает молодая девушка, всегда говорят что-нибудь подобное. Она была умна, она была счастлива. У нее был славный характер. Она не знала забот, не заводила сомнительных знакомств. К мертвым всегда относятся снисходительно. Знаете, чего бы мне сейчас хотелось? Мне бы хотелось найти кого-нибудь, кто знал Элизабет Барнард и кому неизвестно, что она умерла! Тогда, возможно, я услышал бы то, что может принести пользу, — правду.
Меган Барнард несколько минут молча смотрела на пего, не выпуская сигареты изо рта. Потом наконец она заговорила. От ее слов я чуть не подпрыгнул.
— Бетти, — отчеканила она, — была законченной идиоткой.
Глава 11
Меган Барнард
Как я уже сказал, я чуть не подпрыгнул от слов Меган Барнард, а еще больше — от ее лихого, уверенного тона.
Однако Пуаро только кивнул, сохраняя серьезное выражение лица.
— A la bonne heure [32] , — сказал он. — Вы умны, мадемуазель.
32
В добрый час (фр.)
Меган Барнард произнесла все тем же равнодушным тоном:
— Я была страшно привязана к Бетти. Но моя любовь не ослепляла меня, и я отлично видела, что она просто маленькая дурочка. Мне случалось ей об этом говорить. Сестра — она сестра и есть.
— Она обращала внимание на ваши слова?
— Пожалуй, нет, — безразлично признала Меган.
— Не могли бы вы быть точнее, мадемуазель? Минуту-другую девушка не знала, что сказать. Пуаро заметил с легкой улыбкой:
— Я вам помогу. Я слышал, что вы сказали Гастингсу: ваша сестра умная, счастливая девушка и у нее нет кавалеров.
33
немного (фр.)
Меган медленно проговорила:
— Бетти была совершенно безвредна. Я хочу, чтобы вы это поняли. Она всегда была искренна. Она не из тех, что проводит одно воскресенье с одним, другое с другим. Ничего подобного. Но ей нравилось, когда ее куда-нибудь приглашали, она любила танцевать, и ей были по душе дешевые комплименты, лесть и тому подобное.
— Она ведь была недурна собой?
На этот вопрос, который я слышал уже в третий раз, наконец был получен конкретный ответ.
Меган соскочила со стола, подошла к своему чемодану, распахнула его и извлекла оттуда какой-то предмет, который и вручила Пуаро.
В кожаную рамку была заключена фотография светловолосой улыбающейся девушки. Очевидно, незадолго до съемки она сделала перманент, и ее волосы превратились в массу кудряшек. Улыбка была лукавой и искусственной. Это лицо, конечно, нельзя было назвать красивым, но его дешевая привлекательность бросалась в глаза.
Возвращая снимок, Пуаро сказал:
— Вы не слишком-то похожи друг на друга, мадемуазель.
— О, я у нас в семье дурнушка и всегда это знала. Меган, видимо, не придавала этому значения.
— В каком же отношении, по-вашему, ваша сестра вела себя глупо? Может быть, это касалось мистера Дональда Фрейзера?
— Да, касалось. Дон — очень спокойный человек, но ему, конечно, кое-что не нравилось.., и потом…
— Что потом, мадемуазель? Пуаро не отрывал взгляда от Меган. Возможно, то была игра воображения, но мне показалось, что секунду она помедлила с ответом.
— Я боялась, что он.., может ее бросить. А это было бы очень грустно. Он очень надежный и работящий человек и был бы ей хорошим мужем.
Пуаро по-прежнему смотрел на Меган. Под его взглядом она не покраснела и ответила ему не менее твердым взглядом, в котором читалось еще что-то — что-то, напомнившее мне о ее вызывающей, презрительной манере в начале нашего знакомства.
— Так-то вот, — наконец сказал Пуаро. — Мы перестали говорить правду.
Меган пожала плечами и двинулась к двери.
— Ну, — сказала она, — я помогла вам, как могла.
Пуаро остановил ее:
— Подождите, мадемуазель. Я кое-что хочу сказать вам. Вернитесь.
Она подчинилась — как мне показалось, довольно неохотно.
К моему удивлению, Пуаро пустился в подробности истории с письмами Эй-би-си, рассказал об убийстве в Эндовере и о том, что рядом с жертвами обнаружили железнодорожные справочники.
Ему не пришлось пожаловаться на отсутствие интереса с ее стороны. Рот у Меган приоткрылся, глаза засверкали — она впитывала каждое его слово.
— И это все правда, мосье Пуаро?
— Да, все это правда.
— И вы действительно хотите сказать, что мою сестру убил какой-то чудовищный маньяк?