Убийство по-домашнему
Шрифт:
Он смотрел на нее, но не шевелился. Может, он выстрелит позже, когда она пройдет мимо автомобиля и повернется к нему спиной? Нужно пройти как ни в чем не бывало и сразу прыгнуть вбок, в кусты…
— Хэлло!
Эйприл подпрыгнула, тихо вскрикнула и остановилась как вкопанная. Она посмотрела на молодого мужчину в автомобиле. Нет, он наверняка не застрелит ее! Он наверняка не способен никого обидеть. Симпатичный, загорелый парень с голубыми глазами.
Испуг прошел, но ошеломление продолжалось.
— Вы напугали меня! — сказала Эйприл.
— Извините,
Эйприл решила не отвечать на улыбку. Она холодно взглянула на молодого человека.
— Какая случайность, что мы встретились, — сказала она, вспомнив, что именно так мать однажды приветствовала особу, которую недолюбливала.
— Это не случайность, — беззаботно ответил он. — Я приехал специально для того, чтобы встретиться с тобой. По известным причинам я предпочел не звонить в дверь твоего дома. Я остановился здесь в надежде, что ты придешь.
— Очень мило с вашей стороны, — ответила Эйприл, зря надеясь, что ее голос звучит уверенно. Вскинув подбородок, она добавила: — Так значит, это вы Руперт ван Дьюсен?
— Да, — подтвердил он, улыбаясь еще шире. — А ты Надежный Свидетель, да? Я предлагаю заключить договор о дружбе.
Глава 19
Пьер Дегранж положил кисть и внимательно посмотрел на свою юную компаньонку.
— У тебя какие-то заботы?
— Нет, — ответила Дина. — У меня нет никаких забот. — Она пыталась говорить очень решительно, но без успеха, как сама поняла, услышав свой голос. Она была растеряна и несчастна. Что за идея — допрашивать этого приятного мистера Дегранжа?
Этим делом должна была заняться Эйприл. В крайнем случае — Арчи. Представив себе всю трудность своего задания, Дина внезапно поняла, почему мать не раз говорила, что у ее старшей дочери отсутствуют дипломатические таланты.
Она взглянула на художника, который смотрел на мольберт Лицо у него было ласковое и приветливое. Он вовсе не походил на убийцу. Маленькая каштановая бородка забавно подпрыгивала, когда он переводил взгляд с мольберта на океан и обратно.
Нет, она понятия не имела, что говорить. Поэтому она ничего не говорила. Она молча и неподвижно сидела, глядя, как художник рисует Пьер Дегранж искоса поглядывал на нее.
Эйприл советовала просто завязать беседу Направить ее так, чтобы что-нибудь узнать. Нет ничего проще! Эйприл наверняка сумела бы это сделать. Куда подевалась Эйприл? Что она задумала? Дина раскрыла рот и тут же закрыла его. Вот черт…
Но ведь что-то она должна сказать, не может же она сидеть, как немая.
— Мистер Дегранж…
Не прекращая рисовать и избегая встречаться с ней взглядом, он сказал:
— Слушаю тебя, моя маленькая подруга.
— Скажите, — выдавила она из себя, — почему вы всегда рисуете только море?
Он искоса взглянул на свое полотно.
— А почему ты рисуешь дома, людей и лошадей?
— Ну, потому, — ответила Дина, — что я люблю дома, людей и лошадей.
— Ну вот! — обрадовался Пьер Дегранж. —
— О-о-о! — сказала Дина. — Почему? — «Я задаю вопросы так же глупо, как и Арчи, — со злостью подумала она, — но не так удачно».
— Потому что он красивый, — просто ответил Пьер Дегранж.
Дина испытывала желание вскочить, сказать: «До свидания, мне пора возвращаться домой…» и умчаться со всех ног. Пусть Эйприл заканчивает этот разговор. Однако поступи она так, Эйприл до конца жизни насмехалась бы над ней. Поэтому она еще раз сказала: «О-о-о!» — и замолчала. «Придумай что-нибудь!», — мысленно подгоняла она себя.
— А я думала, — сказала она, — что вы рисуете океан потому, что хотели бы по нему плавать.
— Плавать? — удивился он так, что положил кисть.
Дина кивнула. Она чувствовала себя страшно глупо.
— Ну, на пароходе, — объяснила она.
— Конечно, на пароходе. Но почему я должен был бы этого хотеть?
— Ну, потому… Там ваши родные края… Если вы скучаете по ним и мечтаете поплыть обратно на родину… вы рисуете океан… — Она замолчала и сделала глубокий вдох.
Он удивленно смотрел на нее.
— Но ведь мои края здесь! — сказал он. — Здесь моя родина. Я вовсе не хочу покидать ее.
Дина в третий раз повторила: «О-о-о!» и замолчала.
Попытка закончилась полным фиаско. Эйприл легко советовать; «Завяжи с ним беседу!» Нужно будет сказать ей пару слов после возвращения домой.
Молчание длилось довольно долго, наконец Дина сказала:
— Вы давно рисуете картины?
— Очень давно, — он серьезно кивнул головой.
«Скажи все, что угодно, но только не: «О-о-о»,— подумала Дина и наконец выдавила из себя:
— А где вы рисовали до того, как приехали сюда?
— В Париже, — ответил Пьер Дегранж, выбирая в коробке новую кисть.
— Но ведь там вы не могли рисовать океан, — заметила Дина.
— Не мог, — согласился он.
— И что же вы рисовали?
— Дома, людей и лошадей. Иногда также деревья.
В последний момент она сумела воздержаться от еще одного: «О-о-о».
— Но вы предпочитаете океан? — спросила она.
— Решительно, — ответил он.
У нее на кончике языка вертелось слово: «Почему?» Разговор завершил полный оборот и вернулся к исходной точке. Она в отчаянии взглянула на часы. Прошло полчаса, а она не узнала ничего, кроме того, что мистер Дегранж раньше жил в Париже и что он любил рисовать океан.
Она старалась придумать какой-нибудь конкретный вопрос. Например: «Где вы были в среду между четырьмя и пятью часами дня? Слышали ли вы о некоем Арманде фон Гене? Вы хорошо знали Флору Сэнфорд?» Однако ни один из этих вопросов не казался ей тактичным или особенно метким.
— Мистер Дегранж…
На этот раз Пьер Дегранж положил кисть и повернулся к ней лицом.
— Я слушаю тебя. Чего ты хочешь?
Его голос прозвучал в ушах Дины резковато.
— Это вы убили Флору Сэнфорд, потому что она узнала, что вас на самом деле зовут не Дегранж, а Арманд фон Гене?