Убийство по-домашнему

Квентин Патрик

— Я тоже, — призналась Дина. — Съедим по сандвичу, а потом займемся цыплятами на обед.

Эйприл намазывала масло на сыр, покоящийся на фундаменте из шоколадного масла, когда в кухню, как снаряд, влетел Арчи. Он запыхался, раскраснелся, был разгоряченный и очень грязный. При виде баночек, стоящих перед сестрой, он крикнул: «Ура!» и, схватив нож, принялся оглядываться в поисках хлеба.

— Прежде всего вымой руки, — напомнила Дина.

— Ох, не зуди! — ответил Арчи. — Это совершенно чистая

грязь. — Несмотря на это, он вымыл руки и только потом начал конструировать себе сандвич. — Знаете что?

— Мы много чего знаем, — ответила Эйприл, — но не знаем что.

— Дина получила подарок, — сказал Арчи, потянувшись к банке с маринованными огурчиками. — А я детектив! Я выяснил, что на обед будут цыплята!

— Какой подарок? — удивилась Дина.

— Ну, подарок. Он стоит на крыльце, завернутый в коричневую бумагу. И знаете что?

Дина выбежала на кухонное крыльцо и вернулась с большим пакетом.

— Знаете что? — повторил Арчи.

— Мумолулчучи! — прикрикнула на него Дина. — Ох, Эйприл!

Это была картина, та самая, которую мистер Дегранж рисовал во время разговора с Диной, незаконченная и приторно пахнущая масляными красками. В углу виднелась подпись, вернее, инициалы П.Д. На подколотой карточке было написано: «Моей очаровательной подружке Дине Карстерс, на память».

Дина поставила картину на кухонный стол и принялась ее разглядывать.

— Эйприл, что это означает? — спросила она.

— Эй, знаете что? — требовал предоставить ему право голоса Арчи. — Я детектив!

— Хорошо, хорошо, ты умный, как Дик Трейси, — сказала Эйприл, не отрывая взгляда от картины. — Я думаю, Дина…

— Эй! Слушайте! — надрывался Арчи. — Это важно!

— Мы слушаем, — ответила Дина. — Сначала скажи, как эта картина оказалась на крыльце.

— Ее принес тот художник, — объяснил Арчи, — тот, который рисует воду. Он отдал ее мне и сказал, что это для Дины, поэтому я поставил пакет на крыльцо, а он сел в автомобиль и поехал в сторону города. А я подумал, что если вы смогли обыскать виллу, то мы с Адмиралом тоже сумеем это сделать, даже если понадобится выбить окно, чтобы влезть внутрь.

— Вы обыскали дом мистера Дегранжа? — спросила Эйприл.

— Ну да! — ответил Арчи. — Я ведь и говорю об этом.

— И что же?

— А ничего! — с триумфом воскликнул Арчи. — В доме нет ничего, кроме мебели, но она взята напрокат, потому что раньше там жила тетя мужа сестры моего друга, а мебель стояла та же самая.

Дина и Эйприл посмотрели друг на друга, наконец Дина спросила:

— Арчи, означает ли это, что мистер Дегранж унес из дома все свои вещи?

— Ну! — кивнул головой Арчи. — Это и есть мое открытие. Можно мне выпить кока-колы?

Эйприл тут же принесла бутылку, откупорила, подала Арчи.

— Продолжай!

— Так

это уже все, — сказал Арчи. — Он забрал такие вещи, как одежду, книги, картины, бритву и вообще. Наверное, загрузил барахло в автомобиль. — Арчи засунул соломинку в бутылку и закончил свой отчет: — Наверное, он уехал насовсем.

— Действительно, похоже на это! — согласилась Эйприл.

— Слушай, Эйприл, — сказала Дина, — может, нужно сейчас позвонить Биллу Смиту и сообщить ему, что уже слишком поздно?

Эйприл вздохнула.

— Можно не трудиться. Ведь с минуты на минуту он сам об этом узнает.

Глава 21

— Стоит добавить два доллара, — сказала Эйприл. — Трехдолларовый маникюр у Говарда выглядит в сто раз лучше чем обыкновенный, который мама, как правило, делает за один доллар. Билл Смит придет завтра на обед. Тебе ведь известно, как много значат красивые руки. Интересно, какой цвет лака ему нравится?

— Но Эйприл, — возразила Дина, — мама не даст уговорить себя сделать трехдолларовый маникюр!

Эйприл перестала расчесывать волосы.

— Какая ты несообразительная! Я забегу к Говарду во время большой перемены… Это недалеко, я успею, если откажусь от ланча, ну, и хорошенько поработаю ногами… Я потолкую с маникюршей, дам ей два доллара и попрошу, чтобы она ничего не говорила мамочке, но сделала, как за три доллара. Мама даже не заметит.

— Вот как! — сказала Дина. Она застилала свою кровать. Внезапно, бросив это занятие, она воскликнула: — Но ведь у нас нет двух долларов! Деньги на карманные расходы на следующую неделю мама даст нам только в субботу.

— У меня еще осталось сорок центов от этого выигранного доллара, — сказала Эйприл.

— А у меня… — Дина вытряхнула кошелек и перерыла карманы всей одежды, которую она носила в последнее время, — у меня есть тридцать два цента.

— Всего семьдесят два, — задумчиво констатировала Эйприл. — Арчи должен внести свою долю. Сколько составляет треть от двух долларов?

— Шестьдесят и… Сейчас… Шестьдесят шесть и две трети… Поторопись, Эйприл, твоя кровать еще не застелена. Мы опоздаем на автобус.

— Ну, скажем, шестьдесят четыре, — занялась подсчетами Эйприл. — Шестьдесят четыре и семьдесят два… Секундочку… Один доллар и тридцать шесть центов… Остальное одолжим у Арчи.

— Если он согласится, — сказала Дина. — И если он согласится внести свою долю, шестьдесят четыре цента.

— Поговори с ним.

— Нет. Это твоя идея, вот ты и поговори с ним.

— Но ведь ты старше. Ты должна спросить его… — Эйприл задумалась. — Слушай: я улажу с Арчи финансовые дела, но за это ты застелешь мою кровать.