Убийство по расписанию
Шрифт:
– Тебе нужен был «Эдельвейс». С самого начала ты и был на него настроен. – Лобанов все больше распалялся с каждым произносимым словом. – Скорее всего, это был чей-то заказ...
– Чей заказ?
– Не знаю чей. Может, этого мудака Ромашова, который мнит себя большой политической шишкой и воображает, будто весь мир крутится вокруг его персоны, а может, и еще кого-то из стоящих у власти. Этим ублюдкам всегда мало денег, и их дергают завидки, если кто-то находит более или менее стоящий бизнес...
– Значит, ты полагаешь, что торговля новорожденными детьми на органы – это стоящий бизнес? –
– А ты уже и об этом знаешь? – с досадой отозвался Лобанов. – Завладская насвистела? Или Аникеева? Я говорил Альберту, что от этих баб у нас будут одни только неприятности. Черт возьми!.. Ладно, проехали. В конце концов, теперь уже не имеет значения, кто и что тебе там понарассказал. Ты-то этой информацией ни с кем поделиться уже не сможешь. А что касается бизнеса, да, я считаю его стоящим. Это была моя задумка. Никому и не пришло больше в голову, что деньги можно добывать так легко. Это уже потом Доронин чухнул, что к чему. А поначалу моргал глазами и совался ко мне за советами по каждому пустячному вопросу. «А это как, Илья?», «А то?»...
Воспользовавшись словоохотливостью собеседника, Гуров присел на корточки, согнулся, насколько позволяла его комплекция, и с трудом поднялся еще на несколько ступеней. Спуститься назад в таком положении он бы уже не смог. Ходы к отступлению были отрезаны. Впрочем, Гуров и не собирался этого делать. От верхней площадки его отделяло теперь всего три ступени. Всего три... Взгляду полковника открылась часть комнаты, но Лобанова поблизости видно не было. Зато он отлично видел окно, стоящий рядом платяной шкаф, уголок верхней спинки дивана... Стоп! Мысль споткнулась обо что-то, и Гуров старательно стал прокручивать ее назад. Диван, шкаф, окно... Окно! Внимание полковника привлекли занавески на окнах. Сшитые из шелка, они ниспадали складками по принципу театральной маркизы. То, что нужно.
– Ты ушел, что ли, Гуров? – позвал его Лобанов, и полковник с удовольствием отметил присутствие в его голосе нервных интонаций. – Или наскучило языком чесать? Прав я оказался? Да? Конечно, прав. Ты выполнял заказ. И крыть тебе уже нечем, Гуров.
Он не ответил. Ноги сыщика начали затекать. Покусывая нижнюю губу, Гуров сумел-таки просунуть руку в боковой карман брюк и нащупать в нем подаренную женой на Новый год бензиновую зажигалку с памятной гравировкой на гладком корпусе. «Бесконечно любимому спутнику жизни от Марии». Гуров выудил зажигалку, откинул верхнюю крышку.
– Да, признаю! – выкрикнул он как можно громче, заглушая голосом звук проворачиваемого колесика. Вспыхнул фитиль. – Тебя и впрямь не проведешь, Илья. Но мне хорошо заплатили за этот заказ. И знаешь кто?
– Кто?
Гуров медленно выпустил воздух из легких, задержал дыхание и прицелился. Один шанс из десяти, что ему повезет. Но не использовать этого шанса полковник просто не мог. Все решится сейчас, в течение нескольких секунд.
– Доронин. Ему надоело плясать под твою дудку. И он знает, что мы с тобой сейчас здесь.
Гуров стремительно швырнул зажигалку. Пропитанный бензином фитиль не успел погаснуть раньше, чем зажигалка приземлилась на одну из складок занавески. Шелк вспыхнул мгновенно. И тогда Гуров, пользуясь замешательством Лобанова
– Черт! – на выдохе вырвалось у Лобанова.
Раненая нога подвернулась, и он припал на одно колено. Зажатый в руке «магнум» двадцать второго калибра сместился вниз и смертоносным зрачком уставился Гурову в лицо. Лобанов оскалил зубы. У Гурова не осталось выбора, и он, опережая неприятеля, выстрелил в третий раз. Улыбка застыла на лице Лобанова, а по центру лба появилась аккуратная ровная дырочка диаметром девять миллиметров. Секунды три Илья простоял в такой позе без движений, а затем тяжело рухнул лицом вниз.
– Так получилось, – сдержанно произнес Гуров.
Поднявшись на ноги, он отряхнул брюки, подобрал брошенное им ранее пальто, набросил его на плечи и убрал «штайр» в кобуру. Слева от него догорала шелковая занавеска. Прежде, чем приблизиться к телу Лобанова, Гуров отыскал подарок жены, захлопнул откидную крышку и бережно опустил зажигалку в карман.
Вторник. 16 часов 12 минут
Завладская аккуратно сложила осколки зеркала один на другой и пару минут молча стояла на коленях, глядя на творение своих рук. Крячко не нравился ее пустой бессмысленный взгляд. Лучше бы она снова рыдала, била его, царапала ногтями лицо, но только не это состояние прострации. В нем было что-то тревожное. Тревожно-пессимистическое, если так можно выразиться.
– Юля!..
Крячко опустил подушку на кровать, подошел к ней и осторожно коснулся пальцами ее плеча. Завладская никак не отреагировала. Даже не шевельнулась.
– Он ушел. Прости, что так получилось. За зеркало, за драку и вообще... – Крячко с трудом подбирал слова. – Могу сказать только, что этот урод просто недостоин тебя. Плюнь на него...
– На кого? – Юля не повернула головы.
Стас убрал руку с ее плеча. Завладская даже не слышала толком того, что он сказал. Ее мысли находились в этот момент где-то далеко. Ни о Кремневе, ни о нем она сейчас просто не думала. Крячко решил и не развивать эту тему.
– Я пойду оденусь, – коротко проинформировал он Юлю и вышел из спальни.
Одежда Станислава уже высохла. Он натянул брюки, затем надел рубашку и носки. Поразмыслив немного, Крячко облачился и в пиджак, висевший до этого на спинке стула. Закрепил наплечную кобуру и всунул в нее оружие. Мобильник бросил в боковой карман. Теперь полковник был в полной боевой готовности. Нелепое положение во время нежданной встречи с Кремневым стерлось из памяти. Станислав почувствовал себя куда привычнее и увереннее. Подобрав с пола халат, он повесил его в ванную на то самое место, откуда снял после купания. Вернувшись в гостиную, он собрал с зеленого коврика и одежду Завладской.