Убийство по-римски
Шрифт:
Барон и баронесса были приветливы. Грант мрачно взглянул на него и, неловко мешая нежелание с благовоспитанностью, кивнул и спросил, хорошо ли он знает Рим.
— Практически вовсе не знаю, — ответил Аллейн. — Я никогда не был здесь более чем по три-четыре дня, да и вообще, я турист никудышный.
— Да?
— Да. Я хочу, чтобы вещи случались сами собой, и, боюсь, провожу слишком много времени за столиком кафе, в ожидании, и, конечно, ничего не происходит. Но кто знает? В один прекрасный день небеса разверзнутся и на меня свалится настоящая драма.
Впоследствии Аллейн считал это
— Но сегодня, — говорил Аллейн, — я надеюсь исправить свое положение. Кстати, не посетим мы одно из любимых местечек вашего Саймона? Это было бы замечательно.
Снова Грант собирался заговорить и снова воздержался. После достаточно неловкой паузы он сказал:
— Есть что-то в этом роде. Мейлер объяснит. Простите меня.
Он отвернулся. «Ладно, — подумал Аллейн. — Но если ты так ненавидишь эту затею, какого черта ты в ней участвуешь?»
Он подошел к Софи Джейсон, которая стояла в сторонке и, по-видимому, была рада его обществу. «Мы все слишком стары для нее, — подумал Аллейн. — Может, племянник леди Брейсли подойдет, но тоже сомнительно». Он разговорился с Софи и решил, что она милая умненькая девушка с недюжинным обаянием. Она великолепно смотрелась на фоне азалий, Рима и непогрешимого неба.
Вскоре Софи рассказывала Аллейну, что она в Риме впервые, что у ее подруги неожиданно умер отец, что ей повезло записаться на эту экскурсию и, наконец, что служит она в издательстве. Это поистине удивительно, спохватилась она, как много она рассказала о себе молчаливому внимательному незнакомцу. Она почувствовала, что краснеет.
— Не понимаю, с чего это я несу такой вздор! — воскликнула она.
— Вы делаете мне честь этой беседой, — сказал Аллейн. — Наш «почетный гость» меня чуть ли не оттолкнул, во всяком случае, поставил на место.
— Со мной было гораздо ужаснее, — выдохнула Софи. — Я до сих пор корчусь.
— Но… разве он не один из главных авторов вашего издательства?
— Он наша крупнокалиберная двустволка. Я была достаточно глупа и напомнила ему, что мой босс нас уже знакомил. Он принял это известие, как порцию яда.
— Странно.
— Это была настоящая пощечина. Прежде он казался мне таким кротким и дружелюбным, в издательстве у него репутация ягненка. Кажется, мы что-то задерживаемся. Мистер Мейлер глядит на часы.
— Майор Суит опаздывает на двадцать минут, равно как и леди Брейсли и достопочтенный Кеннет Дорн. Они живут в… — Он осекся. — Да вот и они.
Действительно, это были они, и мистер Мейлер, сняв берет, с видом собственника и победителя двинулся им навстречу.
Интересно, какое впечатление произведут они на Софи Джейсон, подумал Аллейн. При всем ее светском лоске и очевидном уме каково-то ей будет в обществе таких, как Соня Брейсли. О Соне Брейсли Аллейн знал достаточно много. Она начала жить как дочь пэра, пивного барона, почти все дети которого кончили плохо. Аллейн однажды встречал ее, когда гостил у своего старшего брата Джорджа, посла, в одной из его официальных резиденций. Даже тогда его брат,
В это нетрудно поверить, видя, какой она стала теперь. «Главное — ноги, — думал Аллейн. — Они красноречивее, чем еле держащаяся маска, чем дряблые плечи, чем предательница шея. Ноги. Хотя чулки натянуты туго, у них все равно такой вид, будто они болтаются вокруг этих спичек, и с таким трудом она балансирует на золотых лайковых туфлях».
Но и лицо было тоже не слишком хорошо. Даже если не обращать внимания на мешки под глазами и на сами глаза, обо всем говорили ужасные расслабленные губы. Они были накрашены модной лилово-синей помадой, но все равно казались багровыми: губы престарелой менады.
Племянник имел с ней отдаленное сходство. Аллейн вспомнил, что его отца, второго лорда Дорна, быстро бросили две жены, а третья, мать Кеннета, как сказал сам Джордж, «была устранена». «Не слишком удачное начало», — посочувствовал юноше Аллейн и подумал: а могло бы хоть сколько-то помочь Кеннету Дорну старое средство «живи на фунт в день, да еще и заработай его»?
Подойдя поближе, он заметил, что молодой человек бросает на Мейлера взгляды, в которых смешалось нетерпение, таинственность и, может быть, раболепие. Он был беспокойный, бледный, с желтоватым и влажным лбом. Когда Мейлер представил его и он протянул руку, рука подрагивала, а ладонь оказалась липкой. Довольно неожиданным образом с его плеча свисала фотокамера.
Аллейн пожал руку и тетке. Под замшей перчатки пальцы напряглись, мгновенно сжались и медленно высвободились. Леди Брейсли пронзительно взглянула в глаза Аллейну. «Значит, она до сих пор не сдается», — подумал он в ужасе.
— Забавная затея, — сказала она. Голос звучал, как у молодой.
У ее локтя стоял Мейлер, сзади него, как на привязи, Грант.
— Леди Брейсли, позвольте вам представить нашего почетного гостя — мистер Барнаби Грант.
— Известно ли вам, что вы единственная причина моего участия в этой поездке? Кеннет никакими силами не заставил бы меня глазеть на достопримечательности в такое ужасное время дня. Вы — моя «достопримечательность».
— Не знаю, что вам на это сказать, — быстро проговорил Грант. — Я уверен, что церковь Сан-Томмазо-ин-Паллария покажется вам куда более интересной.
— Это куда мы едем? Это руина? — протянула она, широко раскрывая свои опустошенные глаза. — Не могу передать, как я ненавижу ру-и-ны.
Наступила секундная пауза, после чего Грант сказал:
— Это не совсем руина. Это… Но вы увидите, когда мы приедем туда.
— Она есть в вашей книжке? Я читала вашу книжку про Саймона, — вам надо знать, что это большой комплимент, потому что вы пишете совсем не то, что мне нравится. Не обижайтесь. Я в восторге от этой книжки, хотя не могла понять, о чем в ней речь. Вы должны мне объяснить, Кеннет пытался — помнишь, милый, — но его объяснения были еще бестолковее, чем книжка. Мистер Аллен, идите сюда и скажите, вы читали новейшего Барнаби Гранта, и если да, вы поняли, о чем там говорится?