Убийство в частной лечебнице
Шрифт:
Он дошел до ресторана и пообедал в одиночестве, столь сосредоточенно уставясь на скатерть, что его официанту стало окончательно не по себе. Потом Аллейн позвонил Фоксу и дал определенные указания, после чего взял такси на Честер-террас, чтобы повидаться со своим Босуэллом.
«Полагаю, что юного осла не окажется дома», — мрачно подумал Аллейн.
Но Найджел Батгейт был дома. Когда дверь открылась, Аллейн услышал бойкий стук пишущей машинки. Он неспешно поднялся наверх, открыл дверь кабинета и заглянул туда. Найджел был тут как тут, он мрачно сидел перед пишущей машинкой, а в корзине под столом красовалась кипа скомканных листков.
— Привет, Батгейт, — сказал Аллейн. — Заняты?
Найджел подскочил, обернулся в кресле и ухмыльнулся.
— Вы! — радостно сказал он. — Я рад вас видеть, инспектор. Занимайте
Он пододвинул Аллейну удобное кресло и плюхнул на широкий подлокотник сигаретницу. Зазвонил телефон. Найджел чертыхнулся, снял трубку и, моментально преобразившись, просиял:
— Добрый вечер, дорогая! — Аллейн улыбнулся. — Кто, по-твоему, тут у меня сидит? Твой старый друг, инспектор Аллейн. Да. Почему бы тебе не прыгнуть в такси и не присоединиться к нам? Готова? Отлично! Наверное, у него какие-то сложности и ему нужна наша помощь. Да… Хорошо. — Он повесил трубку и, сияя, повернулся к Аллейну.
— Это Анджела, — пояснил он.
Мисс Анджела Норт была невестой Найджела.
— Так я и понял, — заметил инспектор. — Я с удовольствием встречусь с этой плутовкой.
— Она сама в восторге от такой перспективы, — объявил Найджел.
Он подложил поленьев в огонь, бросил тревожный взгляд на письменный стол и попытался навести на нем порядок.
— Я только что описывал ваши похождения, — сообщил он Аллейну.
— Какого черта вы имеете в виду? Что общего у меня с вашим извращенным бульварным листком?
— Мы сидим на мели — никаких сенсаций. А вы, изволите ли видеть, отлично котируетесь в мире новостей. «Дело находится в руках главного инспектора по уголовным делам Родерика Аллейна, самого знаменитого специалиста Скотланд-Ярда. Инспектор Аллейн уверен…» Кстати, вы уверены?
— Вычеркните уверенность и напишите: «непроницаем». Пребывая в полном тумане, я защищаюсь непроницаемостью.
— Что, заело машину? — спросил Найджел. — Поэтому вы, разумеется, ко мне и пришли. Чем могу служить, инспектор?
— Можете убрать со своей физиономии эту ни с чем не сообразную самодовольную мину и восстановить на ней привычное выражение восхищенного изумления. Я хочу порассуждать, и мне в голову не приходит никто, кому на самом деле захотелось бы меня слушать. Может быть, и вы тоже заняты?
— Я покончил со своими делами, но вот придет Анджела…
— Ей можно доверять? Ну ладно, ладно…
Следующие десять минут Найджел посвятил повествованию о том, насколько основательно можно полагаться на мисс Анджелу Норт. Он только-только разошелся, когда пришла сама юная леди. Она приветствовала Аллейна как старого друга, закурила сигарету, села на коврик у камина и сказала:
— Ну и о чем же вы оба только что говорили?
— Батгейт говорил о вас, мисс Анджела. Я молчал.
— Ничего, заговорите и вы. Вы же собирались поговорить, и я могу догадаться о чем. Можете вообразить, что меня тут нет.
— А Батгейт сможет?
— Придется…
— Я не стану на нее смотреть, — пообещал Найджел.
— Да уж, пожалуйста, — сказала Анджела. — Начинайте, прошу вас, инспектор Аллейн.
— Говорите! — попросил Найджел.
— Сейчас. Раскройте же уши, внемлите же, слушайте!
— С полным вниманием!
— И перестаньте перебивать. Итак, я занят сейчас делом об убийстве, в котором жертва — не ваш родственник, а убийца, насколько я знаю, не принадлежит к числу ваших друзей. В свете наших прошлых историй это поразительно и примечательно.
— Слезьте с котурнов. Я полагаю, вы имеете в виду дело О'Каллагана?
— Правильно. Он был убит. По крайней мере, у трех человек из тех, кто присутствовал на операции, был мотив. Двое из них прямо и недвусмысленно угрожали ему. Нет, это не для публикации! Не спорьте! Я дам вам знать, когда будет можно. Я дошел до такой стадии расследования, на которой мне, словно героине французской пьесы, нужна задушевная подруга. Вы будете за нее. Можете время от времени закатывать глаза и восклицать «Quelle horreur!» [9] или, если вам так больше нравится, «Боже, что я слышу!» Других высказываний, кроме сочувственных междометий, я не потерплю.
9
Какой ужас! (франц.).
— Принимается.
Аллейн
— Вы терпеливый парень, Батгейт, а я слишком уж паясничаю. Это как болезнь. Я веду себя так, когда расстроен, а дело это очень трудное. Вот вам список действующих лиц, и учтите: вся наша беседа строго между нами.
— Убийственно! — сказал Найджел. Это было любимое его восклицание. — Таких строгостей мне не вынести… ну ладно, валяйте.
— Спасибо. Как вы знаете, О'Каллаган принял сам или получил слишком большую дозу гиосцина. По крайней мере, четверть грана. Он так и не пришел в сознание после операции. Насколько эксперты могут судить, препарат был введен в организм в течение четырех часов, предшествовавших его смерти, но здесь у меня полной ясности нет. Теперь — действующие лица. Вы их, в основном, знаете по предварительному расследованию. Жена — этакая Снежная королева. Знала, что ее муж время от времени гулял на стороне. Слишком горда, чтобы восстать против этого. Потребовала расследования. Сестра — совершенно не все дома и, как мне кажется, питает непростительную слабость к аптекарю, который снабжает ее патентованными средствами. Она пыталась всучить патентованное лекарство своему брату Дереку на ложе болезни в клинике перед самой операцией. Сейчас она ведет себя нервно и очень пугливо. Личный секретарь — один из новых молодых людей. От него так и несет дипломатией. Сплошная привлекательность и чарующие манеры. Он приятель мистера Батгейта, так что вполне может оказаться убийцей. Зовут его Рональд Джеймсон. Есть комментарии?
— Юный Рональд? Черт, конечно. Я забыл, что он хапнул это местечко. Вы очень точно его описали. С ним все в порядке…
— Не выношу этого мальчишку! — энергично выпалила Анджела. — Простите! — добавила она поспешно.
— Хирург — сэр Джон Филлипс. Выдающийся джентльмен. Друг жертвы до тех пор, пока последний не затащил его девушку на уик-энд и не бросил затем. Посетил жертву и обругал как следует. В присутствии дворецкого выразил пламенное желание жертву убить. Написал письмо примерно такого же содержания. А потом жертву прооперировал, после чего та скончалась. Я вижу, вы побледнели. Хирург ввел гиосцин, который сам же и приготовил. Среди хирургов это весьма необычная вещь, но такая уж у него привычка. Нет никаких доказательств, что он не превысил дозу. Но и доказательств обратного тоже никаких. Ассистент хирурга — доктор Томс. Шут. Серьезное предупреждение инспектору Аллейну — не паясничать! Вводил сыворотку штуковиной, больше похожей на насос, нежели на шприц. Был в операционной перед операцией, но сказал, что не был. Может быть, просто забыл. Мог что-нибудь подсыпать в насос с сывороткой, но, насколько известно, у него нет никаких причин это делать. Анестезиолог — доктор Робертс. Смешной маленький человечек. Пишет книги о наследственности и может о ней болтать часами. Хороший вкус в том, что касается литературы, картин и интерьера. Очень пугается, стоит упомянуть об убийстве. В прошлом угробил пациента большой дозой морфия, так что сейчас боится делать какие бы то ни было уколы. Старшая сестра клиники — сестра Мэриголд. Воспитанная. В ужасе. Могла бы что-нибудь подлить в сыворотку, но мое воображение при этой мысли угасает. Первая операционная сиделка — Бэнкс, большевичка. Выразила бурный восторг по поводу смерти О'Каллагана, коего считает врагом пролетариата. Посещает митинги, которые устраивают воинствующие коммунисты, угрожавшие О'Каллагану. Она делала укол камфары. Вторая операционная сиделка — Джейн Харден. Провела с покойным вышеупомянутый уик-энд и страшно переживала, когда он покончил с этой историей. Очень красивая. Угрожала покойному в письме. Подавала шприц с сывороткой Томсу. Замешкалась со шприцем. Потом упала в обморок. Можете изумляться на здоровье. Богатое поле деятельности, а?
— Это все? Впрочем, и этого хватает…
— Есть еще его личная сиделка. Милая рассудительная девушка, которая легко могла подсунуть ему яд. Она обнаружила, что мисс О'Каллаган давала брату патентованное средство.
— Может быть, она лжет.
— Вы так думаете? Я вранья не унюхал.
— Не паясничайте, — сказал Найджел.
— Спасибо, Батгейт. Нет, я все-таки не думаю, что сиделка Грэхем лгала. А вот Джейн Харден — да, насчет писем. Вот они все перед вами. Положитесь на удачу и укажите мне правильный ответ.