Убийство в «Долине царей»
Шрифт:
— А куда еще сажать помешавших себе?
— Сейчас-то многих домой выгнали, но твой интерес на самом деле чокнулся.
— Может, перекормили лекарствами?
— Запросто, — ответил Квочкин. — Только тебя в эту клинику даже теперь не пустят…
— А гласность?
Но Квочкин меня не слышал:
— …Да и что тебе этот псих путного скажет? Все равно суд его в качестве свидетеля не примет. Так что ищи других.
— Намек понял.
— Тут такое дело, — замялся Квочкин несвойственным
— Не даст.
— А ты скажи, что послезавтра приведешь ему убийцу за руку.
— Ладно, попробую, — смирился я.
— Ты где?.. — спросил Квочкин. — Там и стой. Я за тобой заеду, чтоб побыстрей.
Через пятнадцать минут я входил в «Долину царей», за окном ждали желто-синие «Жигули» с мигалкой на крыше. Вид мой на их фоне был очень внушительный.
— Срочно к Поглощаеву, — бросил я.
Кувыркалкина посмотрела на меня двусмысленно: то ли ждала, что я прощения попрошу, то ли хотела поблагодарить за цветы. Во всяком случае, рта она не открыла, и я прошел в кабинет без звука.
Поглощаев привычно трепался по телефону, Кашлин привычно вынул палец из носа и пожал мою руку.
— Деньги нужны, — сказал я Поглощаеву, когда он наконец наговорился. Если 6 у нас платили за телефон поминутно, он наговорился бы до бедности.
— Что так? — удивился он.
— Вот так, — пришлось ответить.
— Я не бездонная бочка, а вы вроде бы не рэкетир, — сказал Поглощаев.
— Да ладно вам жадничать. Нужно-то всего триста долларов. В пересчете устроит и рублями, — сказал я. — Убийца Шекельграббера уже найден, послезавтра я назову его имя.
— А почему не завтра?
— Потому что завтра первое апреля. Вы мне не поверите.
— Скажите сейчас, — влез Кашлин.
Я на секунду замялся:
— Нужно собрать кое-какие справки, чтобы не выглядеть голословным. В условиях постсоветской бюрократии эта проблема упирается во взятки.
— Я не виноват, что вам не хватило накладных расходов, — выдавил Поглощаев.
— Вы виноваты в том, что тормозите следствие, — сказал я строго. — Да и беру я из своего гонорара.
— Не пойму, кто кого нанял. — Поглощаев поднялся и вышел. А я-то, наивный, думал, что деньги он держит в кабинетном сейфе, оказалось — нет. Где же? В морге, что ли?
— Зря вы сболтнули, что знаете имя убийцы, — сказал мне Кашлин.
— Вы тоже знаете? — удивился я.
— Так же, как и все, — догадываюсь, — ответил он.
Спрашивать: «Ну и кто?» — после собственного признания выглядело бы идиотизмом, и я промолчал.
— Лучше бы вам сегодня и завтра не ночевать дома, — посоветовал Кашлин. — Одно из двух: либо он ударится в бега,
— А кто скажет, что я его вычислил?
— Первый встречный-поперечный.
— Вы знаете свекра и свекровь Размахаевой?
— Нет.
— А ее родителей? Они живы? — спросил я по инерции.
Кашлин даже подпрыгнул на стуле:
— Вы обманули Поглощаева, вы не знаете убийцу Шекельграббера! Я так и думал. Лучше вам сегодня переночевать в милиции.
— Я посплю на посту.
Тут вошел Поглощаев и отсчитал деньги, причем рублями и по заниженному курсу. Скаред!
— Займись наконец делом, — бросил он зло Кашлину.
— Я занят, — спокойно ответил тот, — обдумываю организацию нового акционерного общества «Долина цариц». Потом откроем дочернее предприятие — «Долину приближенных и любимых животных»…
Я вышел в приемную и сел на край стола Кувыркалкиной:
— Что-то я по тебе соскучился.
— Вали отсюда, — ответила она.
— Только с тобой, — сказал я. — Пойдем скорей, Поглощаев тебя отпустил. Мне на поруки.
— Ты серьезно?..
На улице я передал деньги Квочкину.
— Ну зачем при свидетелях?! — прошипел он больше по привычке, чем из боязни.
— Это не свидетель, это подозреваемая номер один, у нее есть пистолет, — сказал я. — Слушай, подбрось нас до моего дома, надо уйти от «хвоста».
— Извини, старик, времени нет ни секунды. Приходи завтра, обмоем покупку. — И он укатил…
Через час мы уже пили в постели шампанское, за которое заплатила Ольга.
— Ты подлец! — говорила она после каждого глотка.
— Согласен.
— И дурак набитый!
— Возражений нет.
— И скотина!
— В точку.
— Я за тебя замуж не пойду!
— Этого и не требуется, — искренне ответил я.
— А как же? — удивилась она.
— Найдем выход…
Когда мы уже приготовились подремать от переутомления, в дверь сначала настойчиво зазвонили, потом требовательно забарабанили кулаками. Я подошел к двери и спросил:
— Кто там такой шустрый?
— Открой, ублюдок! — По голосу я опознал Опрелина.
— Не могу, я голый.
— Ублюдок! Ублюдок! — эхом разносилось по подъезду.
Я вернулся в комнату и сказал Ольге:
— Кажется, твой муж в гневе, а черного хода у меня нет.
— Что будем делать? — спросила она.
Но Опрелин все решил за нас. Видимо разбежавшись, он плечом вышиб дверь и возник в комнате. В руке Опрелин держал пистолет. Я попытался выбить опасную игрушку ударом ноги, но промазал и только лягнул дурака. Опрелин с перепугу выстрелил. Боли я не почувствовал, поэтому закрыл глаза, перестал дышать и, двигаясь на ощупь, вытащил Кувыркалкину на балкон.