Убийство в «Долине царей»
Шрифт:
Навыдов с Терентьевичем ретировались, видимо до лучшего расположения духа хозяйки, а Размахаева легла немного порыдать в подушку.
— Все это очень забавно и интересно, если только не первоапрельский розыгрыш.
— А вам что еще надо?
Я хотел сказать: «Тапочки примерить, может быть, я искомый золушок», но только пожал плечами.
— Что надо? — не унималась Размахаева. — За деньгами пришли? Забирайте под расписку. — Она вытащила из-под кровати дипломат.
Я открыл его и от удивления присвистнул:
—
— Как сколько? Миллион.
— Тот самый, что Шекельграббер должен был отдать за документы?
Теперь уже она посмотрела на меня, явно ничего не понимая.
— Вы же сказали вчера Поглощаеву, что знаете убийцу Шекельграббера!
Я совсем растерялся. Из ее слов выходило, что, раз я знаю убийцу, я должен знать, что деньги именно у Размахаевой. Видимо, так она и объяснила себе мой приход.
— Это был блеф. Я смотрел на реакцию Поглощаева, — пришлось хоть что-то ответить.
И тут же получил две оплеухи и истерику в виде безболезненного приложения. Хотел было ответить, но вспомнил, что из всего женского рода бил только подушку, и опустил руку.
— Вы хуже подлеца, вы — ничтожество! — сказала она, очнувшись.
Вид мой и впрямь был как у оплеванного. Это я рассмотрел в зеркале.
— Значит, Шекельграббер поехал выручать документы, оставив деньги у вас? Значит, он знал, что платить не придется?
— Что мне с ними делать? — Размахаева одновременно подтвердила мой вопрос и задала свой.
— Не знаю. Верните вдове или потратьте: накупите свечек и замаливайте грехи во всех церквах мира.
— Чьи грехи?
— Не знаю.
— А что вы знаете?
— Сегодня я найду убийцу Шекельграббера.
— Далеко ходить не надо.
Я оторопел:
— Так это?..
Она засмеялась:
— Вы полный кретин. Вам не сыщиком над работать, у вас другое призвание.
— Какое же?
— Много есть профессий для ваших способностей и интеллекта. Дворник, например.
Я обиделся.
— Ладно, еще увидимся, — сказал и вышел…
На улице мне стало еще грустней от безысходности. Когда прохожая парочка бросила: «Мужчина, у вас вся спина белая, только под курткой не видно», я сухо ответил, что во времена тотального дефицита денег у простых людей праздник дураков ежедневно. «Куда идти? — думал я, кружа вокруг дома Размахаевой. — Опрелин разговаривать не станет, Кашлин либо отшутится, либо посмеется надо мной; Поглощаев сам ни черта не знает, да еще я ляпнул, что нашел убийцу; остается мелкий пакостник Заклепкин и перетрусивший Горчицын. Ясно как дважды два, что все дело в Размахаевой. Но кто лишил жизни Шекельграббера из-за нее? А может быть, и не из-за нее вовсе, но что она как-то тут вольно-невольно участвует — это точно».
Я чувствовал себя учеником костоправа, не выдержавшим экзамен. В старину их профессионально признавали так: клали битый кувшин
Из дома вышла Размахаева, явно нервничая. Я затаился. Через минуту к дому подъехал «уазик». Опрелин вышел из машины и открыл Размахаевой дверь натренированными движениями «шестерки». Они сразу уехали, а я чертыхнулся, потому что не имел денег на такси, чтобы последовать за ними.
Тогда я поехал в сауну, собираясь снять ремень, расстелить Горчицына на его массажном топчане и сечь в присутствии клиенток до тех пор, пока не расскажет все подчистую. Хотя и он мог толком ничего не знать: может, подсмотрел, дурак, ненароком, как Опрелин с Заклепкиным воруют документы Шекельграббера, и пытался осторожно вывести меня на этот факт.
— А он уже второй день нос не кажет на работе, — сообщил мне начальник Горчицына.
— И что из этого следует?
— Может, заболел, но в таких случаях звонят, чтобы предупредить клиентов. Уволю я его к чертовой матери…
Но Горчицын не заболел, это я чувствовал определенно. Он перетрусил и ударился в бега. Скорее всего, именно он и звонил Шекельграбберу, требовал миллион за документы. Но с какой целью? Просто нервы потрепать? И почему Шекельграббера убили в Армянском переулке, в пенатах Заклепкина?..
Выхода у меня не было. Ехать к Заклепкину казалось верхом идиотизма. Я даже не мог придумать, что спросить у этой пенсионной вши с пуделем. И я сдался. Плюнул под ноги и поехал к Квочкину за разгадкой…
В дежурной части на проходе меня остановил милиционер. Просто ужас! Никуда войти нельзя без скандала.
— Сегодня майор Квочкин не принимает.
— Меня примет. Позвоните ему.
— А вы по делу или по личному?
— По личному делу. Он пригласил машину обмывать.
Милиционер освободил дорогу.
В кабинете Квочкина сидели еще четыре чина, а на столе стояло в два раза больше бутылок. Под столом, но без пробок, — столько же. Говорили громко, и еще в коридоре я понял, что и тут не чураются патриотических тем.
— Ну в какой еще стране таким дуракам, как мы с тобой, дали бы диплом о высшем образовании? Просто так, под расписку о невыезде?
— Угу, — пробурчали в ответ.
Я вошел и сел на крайний стул. Квочкин наконец меня заметил и сказал:
— Заходи.
— Спасибо, — сказал я.
— Выпей за мою «пятерку», редиска ты этакая, — сказал он, протягивая стакан водки.
— Один, что ли? Не чокаясь? Как на поминках?
Квочкин согласно кивнул и налил всем. Потом дружно похрустели парниковыми огурцами.
— Ты бы хоть нас познакомил, — сказал лейтенант Квочкину.
Это мой друг, на контору пишет.
— В каком смысле?
— В каком скажешь, в таком и напишет, — ответил Квочкин, наливая по кругу.