Убийство в долине Нейпы (сборник)
Шрифт:
И снова я почувствовала себя бесконечно одинокой и беззащитной; затеплившаяся было в моей душе надежда исчезла без следа.
— Маргарет! Алло!
Я сказала, что слышу его, и когда он попросил повторить все только что сказанное мною, я добросовестно исполнила его просьбу.
Потом заговорил он:
— Ясно. Теперь слушайте меня. Прошу вас вести себя так, словно ничего не случилось. Никому ни о чем не рассказывайте. Вы меня поняли? Никому. Вы можете переночевать где-нибудь в другом месте?
Я подумала о комнате Нэнси и сказала, что, вероятно, могу.
— В гостевой номер ни в коем случае
— Но там остались все необходимые мне вещи, — возразила я, — зубная щетка, например.
— Действуйте, как я говорю, Маргарет, — добавил он уже холодным тоном. — Обойдетесь сегодня без зубной щетки. А утром я первым делом разыщу вас. — Он опять прикрыл трубку ладонью и с кем-то поговорил, а потом уже мне, громко:
— Я появлюсь примерно в половине девятого.
Я положила трубку, совершенно забыв рассказать ему об Эллен и о доме номер 11А на Двадцать девятой улице.
Я все еще продолжала сидеть, уставившись на телефонный аппарат, когда вернулась Тэрри с кофе и сандвичами.
— Не знаю, Маргарет, хотите ли вы перекусить, но я ужасно голодна. Вот все, что мне удалось найти на кухне. Вы дозвонились?
Я сказала, что должна была позвонить лейтенанту Доминику. Он просил меня сообщить о моем возвращении.
Тэрри рассмеялась.
— Держу пари, у него к вам сугубо личный интерес.
— Глупости.
— Уверяю вас! Достаточно увидеть, как он на вас смотрит.
Я подумала про себя: «Если бы…», а вслух довольно-таки категоричным тоном заявила:
— Полиция как таковая и отдельные ее представители совершенно меня не интересуют.
Вероятно, мои слова показались Тэрри излишне резкими. Она замолчала, успев, однако, весьма многозначительно улыбнуться, что означало — она мне не верит.
— Он хочет, чтобы я переночевала где-нибудь в другом месте, не в Коптильне, — сказала я и пояснила: — Потому что там испорчен телефон.
Тэрри сказала, что с этим не будет проблем, и снова рассмеялась:
— Может, Артур забыл оплатить счет? — Но сразу же сделалась серьезной: — Господи, да вы же ничего не знаете! Ну, конечно, не знаете!
— О чем именно?
— Об Артуре.
— А что с ним? — Я с ужасом подумала, что произошло еще одно убийство.
— Он бежал из «курятника».
И пока мы пили кофе, она рассказала мне, как было дело. Оказывается, вскоре после того, как я отправилась в Франт-Роял, приехал Майкл с намерением допросить Перселла, но оказалось, что главный бухгалтер покинул кампус.
— Никто понятия не имеет, куда он мог податься, — сказала Тэрри. — Он никому ничего не сказал. Только что был здесь, а через минуту уже и след его простыл. Как позже стало известно, он захватил с собой бумаги, хранившиеся в ящиках письменного стола, и одежду. Вот и вся история. Лейтенант Доминик, кажется, уже приступил к расследованию. Во всяком случае, часа через два после исчезновения Артура прибыло двое полицейских, которые весь день занимались проверкой документов в его кабинете. Но я не думаю, чтобы Артур мог оказаться убийцей, как вы считаете? Нет, такому слабаку это не под силу.
Я слушала Тэрри вполуха, продолжая думать о разговоре
— Убийцей, говорите? — спохватилась я.
— Да, как вы считаете, может Артур оказаться убийцей или нет?
— Нет, конечно. Я считаю, не может.
Прошлое Перселла, его внезапное исчезновение и учиненная Майклом проверка финансовой документации школы давали основание полагать, что Перселл тоже присваивал себе часть школьных денег. Если так, то не заимствовал ли он их из того же источника, что и Эллен, и не действовали ли они в данном случае заодно? Но если архитектор-консультант Патриция Дженсен — всего лишь подставная фигура, используемая для легализации хищений, то какой же был Перселлу смысл отправлять Эллен чек в Джорджтаун, вместо того чтобы вручить из рук в руки здесь, прямо на месте?
Странно, но почему-то имя Патриции Дженсен казалось мне знакомым.
Спустя полчаса я собралась идти спать. Тэрри вызвалась проводить меня в дортуар Нэнси в одном из корпусов. Она принесла простыни и одеяло, не забыв захватить также и новую зубную щетку. Вручая ее мне, она сказала:
— У меня случайно оказалась лишняя. Я не хочу, чтобы вы отправились в такую даль за своей.
Мы постелили мне постель, и когда она ушла, я с удовольствием забралась под одеяло, как когда-то в школьные годы.
Однако сразу заснуть мне не удалось. Лежа в темноте, я не переставала думать о «ней» — о женщине, которая сейчас была в постели с Майклом. Я представляла ее себе высокой и стройной и, конечно же, молодой и очень красивой. В какой-то момент я одернула себя: он имеет полное право любить кого пожелает. Я постаралась переключиться на воспоминания о годах, прожитых с Джорджем, о том, как мы любили друг друга и как были счастливы. Но все это было совсем в другой жизни, и я снова испытала холод одиночества, как это часто случалось со мной по ночам.
В конце концов я погрузилась в благословенный сон, а когда проснулась, было утро и сквозь открытое окно в комнату нескончаемым потоком вливался солнечный свет.
Глава 19
Проснулась я около восьми. Встала, приняла душ и надела то, в чем была накануне. Что же касается косметики, то мне пришлось довольствоваться тем минимумом, который я всегда носила в сумочке, чтобы увереннее чувствовать себя на людях.
Мое пребывание в «Брайдз Холле» было отмечено множеством неприятных сюрпризов, а в будущем, несомненно, их станет еще больше. Кстати, очередной сюрприз поджидал меня прямо сейчас, за дверью, в образе невысокой, плотного телосложения особы в светло-зеленом полиэстеровом брючном костюме, явно меньшего размера, чем ей требовалось. Лицо грубое, с крупным носом, волосы обильно покрыты лаком. Особа явно злоупотребляла косметикой, в частности губной помадой, так что густо были намалеваны не только губы, но и зубы. И ко всему прочему от нее исходил неистребимо тяжкий запах застоявшегося сигаретного дыма. На вид ей было лет тридцать пять, но с уверенностью сказать трудно. Я обратила внимание на ее коричневые полуботинки. Это был единственный атрибут туалета, как нельзя лучше соответствовавший ее внешности, поскольку во всем ее облике не было и намека на женственность.