Убийство в лунном свете
Шрифт:
Я тупо уставился на телефонную трубку, гадая, то ли это был обрыв на линии, то ли она повесила трубку. А если она, то почему? Не мог же я произвести на неё настолько плохое впечатление!
Я полез в карман за второй монеткой, но вдруг заколебался. Не означает ли всё это, что она боится своего отца? Или… меня пронзила иная мысль. Делится ли Кингмэн с родными своими делами на работе, на поприще шерифа? Сегодня утром он не шутя дал мне понять, что подозревает во мне маньяка-убийцу. Не внушил ли он и Молли подобную мысль обо мне? Не потому ли её голос звучал столь встревожено? Уж
Что ж, по крайней мере был способ убедиться, что она на самом деле не пожелала со мной разговаривать, и что это вовсе не было случайным разъединением. Я вложил монетку и вновь назвал номер. Ответа не последовало. Я вслушивался в гудки до тех пор, пока операторша не произнесла: «Ваш номер не отвечает, сэр».
Я вынул монетку, отыскал номер «Тремонтовского представителя» и назвал его.
— Это Эд Хантер, миссис Бемисс, — произнёс я, когда она ответила на том конце. — Могу я поговорить с вами?
— Разве мы уже не разговариваем?
— Я имею в виду, с глазу на глаз. Кое-что мне удалось узнать, это важно для меня и конфиденциально.
— И не может подождать до ужина?
— Не может.
Она отчётливо вздохнула.
— Хорошо. В пятницу вечером у меня в редакции дурдом, так что мне полезно будет выскочить на пару минут, коли уж представилась уважительная причина. Ты где? В гостинице?
— Нет, за полквартала.
— Иди туда, где мы вчера пили мартини. Закажи для нас пару бокалов, да скажи Чарли, пусть льёт свой лучший вермут да голландский джин. Буду вслед за тобой.
Я вошёл в кабачок под вывеской Шлитца и занял кабинку. Миссис Бемисс прибыла точно в срок — секунда в секунду с мартини.
Глава 13
Она уселась напротив меня, после чего и я сел тоже.
— Ненавижу пятницы, — объявила миссис Бемисс. — Единственный день недели, когда я по-настоящему принимаюсь за работу — и обычно глубокой ночью. Нашёл что-то новенькое по делу Фоули Армстронга?
— Нет, но могу сообщить, кто главный подозреваемый. Это я.
— Ты, что ли, убил его?!
— Такого за собой не помню. А отчего же вы не освещаете ход разбирательства?
— Я, Эд, освещаю. — Тут миссис Бемисс бросила взгляд на свои наручные часы. — Оно начинается в три. Вероятно, отправлюсь туда прямо отсюда. Кингмэн сказал мне, что не собирается выводить тебя перед судом. Очень для тебя удачно.
— Знаю, — отозвался я, — вот только — с чего бы это он?
— А это у него так мозги работают. Он не может представить тебя суду без того, чтобы на деле не выплыло настоящей причины, отчего это ты вдруг заявился к Джебу О’Харе покопаться в его золе. И ещё есть, как мне кажется, одна причина — нечто такое, что тебе пришлось бы добавить в свидетельские показания, и что для него нежелательно. Ты с ним, случайно, не поцапался?
— Ох, — отозвался я. Совсем вылетело из головы, но теперь представлялось верным ответом. Шериф боялся, что если я предстану перед судом, то, вероятно, не упущу этой прекрасной возможности объявить для внесения
— Значит, я угадала, — подытожила миссис Бемисс. — Приближаются выборы. А уж он знает, что я напечатаю — и поступлю совершенно правильно — всё, что попадёт в документ публичного характера. Так что же произошло?
Перед тем как рассказать ей, я взял с неё слово не печатать о том в газете. Когда я закончил, она захихикала:
— И ты ещё удивлялся его желанию держать тебя подальше от всяких разбирательств! Я в тебе разочаруюсь, Эд.
— Но я вовсе не собирался выносить это на обсуждение. С какой стати вообще упоминать и тот эпизод, и другой, а? Правда, он не знал, каковы мои намерения. — Впрочем, с той минуты как речь зашла об этом Кингмэне, я всё не терял надежды, что мне удастся свернуть речь и на других Кингмэнов, чтобы выяснить всё, меня интересующее, и в то же время не выдать себя. — Расскажите мне об этом Кингмэне побольше, — попросил я. — Он как личность мне любопытен.
— Он, Эд, не подарок, но и не столь уж плох, как тебе могло показаться на основании собственного опыта. В нём есть что-то от громилы, но мне кажется, это от того, что глубоко внутри он трусоват. Ему представляется, что он непременно должен прыгать на людей и разыгрывать из себя крутого. В тот вечер он, вероятно, сперва пытался прессовать тебя словесно, верно ведь?
— Верно.
— А ты не поддался, если я правильно мыслю. Вот он тебя и взгрел. Если не ради тебя самого, то ради той истории с разорванным горлом у трупа, которую ты ему поведал. Одно уже это — не та вещица, которой шериф обрадуется, а тут ещё и труп пропадает; он решил, что ты над ним издеваешься, и — последовала реакция. Впрочем, он и без того ненавидит частных детективов. А так — неплохой парень…
— Никогда бы не подумал, — проговорил я, усмехнувшись, — что бывшая работница ярмарки скажет такое про копа.
— Ты что же, оторвал меня от работы, — хоть, честно говоря, я этому только рада — чтобы мне это сказать? Или ты действительно хочешь вызнать нечто-то такое, что мне известно, а тебе нет?
Только бы мне не сбить её с темы Кингмэна, думал я; вот-вот и впрямь выяснится нечто скрытое; только бы не подставиться!
— Но продолжим. Вы заинтересовали меня этим Кингмэном. Что он такое как личность? Например, не бьёт ли он свою жену?
— Кто, Джек Кингмэн? Души в ней не чает.
— Продолжайте, — сказал я.
— Чего продолжать-то? Что тебе нужно знать?
Я вздохнул.
— Что ж, вы победили. Я познакомился с Молли Кингмэн. Расскажите мне о ней. Давайте, я отброшу стеснение и признаюсь, что о ней-то мне и хочется узнать больше всего.
Миссис Бемисс на несколько секунд уставилась на меня через стол; её лицо посерьёзнело. Наконец она произнесла:
— Ты что, Эд, с ума спятил?
— Вот и она то же сказала. Но почему? Разве она насколько подавлена своим отцом, что даже по телефону поговорить не смеет? Этот Кингмэн настолько её ущемляет?