Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]
Шрифт:
Я однажды стал невольным свидетелем одной «охоты на волков».
Не помню, по какой причине, я оказался возле одного из крупных заводов. Скорее всего, случайно, задумался.
И очутился в гуще милиционеров, усиленных бригадой пьяных дружинников. Милиционеры, как я почувствовал носом, не были пьяны, они были крепко выпивши.
Притаившись за углом, в засаде, все чего-то напряженно ждали.
Появление моего свежего лица ими было встречено индифферентно: дружинники подумали,
Тут раздался клич:
«Клиент пошел!»
И на усталых после тяжелой смены рабочих, попытавшихся, как всегда, снять усталость бутылкой водки, обрушилась пьяная сеть указа.
Легкопьяные рабочие, сгруппировавшись, без труда прорвали сеть облавы и рассеялись по ближайшим улочкам и переулкам, изобретательно используя свое лучшее знание проходных дворов.
Тяжелопьяные, пожилые и трезвые застряли в крепких ячейках объятий стражей порядка.
Всех заставляли дуть в трубочку.
Для некоторых трезвых все окончилось благополучно: их отпустили.
Тех же, кто качал права, защищая своих преждевременно выпивших товарищей, или, того хуже, обзывал верных защитников указа «бандитами», «ментами», «мародерами», «псами», а то и просто «легавыми», заталкивали в крытый грузовик.
Сопротивление жестоко подавлялось.
Бросился я к двум здоровенным дружинникам, которые сбили с ног трезвого, но матерящегося парня и волокли его за ноги так, что голова парня билась по всем выбоинам мостовой.
«Ребята, ну, вы вообще! — попытался я остановить издевательства. — Ему же больно!»
Ребята швырнули избитого в машину и привычно схватили меня.
«Во! — заорал обрадованно один из них. — Выдал себя! Либерал!»
Третий больно схватил меня за волосы и, заломив голову назад, орал:
«Пусть в вытрезвителе объяснит, почему трезвый и мешает указу!»
И они швырнули меня в переполненную машину вместе с пьяными, что обиднее всего.
Двери захлопнулись, и машина повезла улов в ближайший вытрезвитель.
Там уже ждали.
С пьяными проблем не было. С ними обращение было нежное. Наверное, обреченность помогает: попался — плати!
Всех выгрузили и загнали в предбанник вытрезвителя.
Я скромно сел в уголке, поклявшись себе страшной клятвой больше никогда ни во что не вмешиваться.
Милиционеров и дружинников угнали на другой объект.
Местный обслуживающий медперсонал в погонах по-деловому обрабатывал вновь поступивших. Мне это напоминало виденную на юге стрижку овец.
Деньги и ценности оформлялись по квитанциям, которые пьяные подписывали, не читая, уходя на «процедуры».
Скоро в предбаннике из вновь прибывших остались
Парень лежал на полу. Мозги его, очевидно, получив основательную встряску на многочисленных выбоинах мостовой, не смогли вернуться на исходную позицию.
А я притаился, меня сразу-то и не заметишь.
Да обслуживающему персоналу приглядываться было и некогда, он делил награбленное. В квитанциях, как понял я, вписывалась, в лучшем случае, половина взятого на временное хранение.
Привычно трое мародеров, сверяясь с квитанциями, отстегивали себе нажитое другими, деля все на пять частей.
Две доли старшой отнес в кабинет начальника.
Возвращаясь, он и заметил меня.
«Черт! Во притаился! Проглядели!»
Его подручные напряглись для прыжка.
Я уже мысленно согласился ночевать в вытрезвителе со всеми вытекающими последствиями.
Выручил меня, в свою очередь, молодой парень, лежащий на полу.
Неожиданно он поднялся и кулаком врезал старшому в нос.
И ярость медперсонала в погонах вылилась на парня. В мгновение ока он был схвачен, связан, а старшой, шмыгая юшкой, достал из ящика стола загодя приготовленный шприц с какой-то гадостью, вонзил иголку парню между лопатками прямо сквозь рубашку и ввел эту гадость в спину.
Парень еще пару раз матюкнулся и затих.
Подручные старшого выволокли парня из предбанника. Очевидно, на процедуры.
Старшой же опять обратился ко мне, и во взгляде его я прочитал явное нежелание расставаться с награбленным.
«Ты чего видел?» — спросил он злобно, но с надеждой.
«Ничего не видел! — нашелся я. — Что из этого угла можно увидеть?»
Старшой все еще сомневался.
Но в эту секунду из кабинета начальника вышел лейтенант, командовавший сводным отрядом милиции и дружинников.
«А ты почему здесь остался? — строго спросил он меня. — Все уехали на объект».
«Приказано вас дожидаться!» — вновь нашелся я с ответом.
«Еще чего! — возмутился лейтенант, не желавший делиться. И обратился к старшому: — Дай ему его бутылку водки сухим пайком. И на объект!»
Лейтенант ушел, а старшой приятельски подмигнул мне, мол, извини, обознался, достал из другого ящика стола бутылку водки и почти торжественно вручил ее мне.
«Спасибо!» — поблагодарил я его, удивляясь и радуясь неожиданно счастливой развязке.
«На здоровье! — гаркнул старшой, подмигнув другим глазом. — Только закусывай».
Спрятав водку в карман, я отправился на «объект».
Правда, на том «объекте» замечен я не был, потому что едва вышел из вытрезвителя — как ноги в руки и домой.