Убийство в особняке Сен-Флорантен

Паро Жан-Франсуа

— Сударыня, я не собираюсь вводить вас в заблуждение. Король настолько удручен гибелью вашей ангорской кошки, что не осмеливается сам заговорить с вами об этом несчастье. Он страстно желает, чтобы вы узнали истину, а я, к великому своему стыду, посоветовал ему придумать историю о том, как он стрелял в голубей и нечаянно попал в вашу кошку.

Последовала долгая тишина.

— Сударь, скажите королю, что я безутешна, потеряв свою давнюю спутницу, которая жила у меня на коленях. Но пусть, кому надо, слышит: я предпочту дважды потерять свою кошку, нежели узнать, что король врет. Но я его прощаю, и я по-прежнему его преданная служанка. Король хороший мальчик, и вы тоже. Ступайте к господину де Морепа.

Она протянула ему руку для поцелуя. Стоило Николя вновь появиться

в гостиной, как все любопытные взоры устремились на него. Второй раз за день «дорогой Ранрей» оказался в центре событий.

— Вот видите: никакого шума и крика, так что из меня выйдет неплохой пророк, — произнес Виль д'Аврэ, как только они остались одни. — Вы околдовали нашу даму.

— Я сведущ в экзорцизме, — с кислой усмешкой произнес Николя. — Послушавшись вашего совета, я удачно завершил дело. Могу я просить вас передать его величеству, что дело улажено… и без всяких голубей. А госпожа де Морепа является его верной и почтительной служанкой.

Первый служитель королевской опочивальни поклонился.

— Спасибо, мне нравится быть вестником, несущим хорошие новости. Надеюсь, ваша миссия у ее величества не столь деликатна.

Они подошли к прихожей, где размещалась гвардия, охранявшая королеву.

— Не стесняйтесь, — говорил Виль д'Аврэ, ускоряя шаг, — и пользуйтесь моим к вам расположением. Раньше, приезжая в Версаль, вы останавливались у вашего друга Лаборда. Будьте уверены, теперь для вас тоже найдется кушетка. Король поделил помещения на антресолях, прежде занимаемых графиней Дюбарри; часть он отдал Морепа, а те, что расположены у него над головой, предоставил в мое распоряжение. Когда наш нынешний монарх был ребенком, я уже состоял при его особе, так что он очень ко мне расположен.

— Я благодарен вам за ваше предложение.

Николя не знал, адресовано ли сие предложение ему как лицу, имеющему влияние, с целью снискать его дружбу или же речь шла об искреннем к нему расположении, и он решил на досуге подумать об этом.

— Как вы уже видели, — продолжил Виль д'Аврэ, — все собираются у госпожи де Морепа. Это настоящий двор, у нее всегда можно поговорить о политике. Все значимые персоны, и прежде всего министры, охотно посещают эти собрания, ибо место сие весьма приятное и вдобавок удобное для принятия судьбоносных для королевства решений.

Поднявшись по мраморной лестнице на второй этаж, они прошли в зал, где размещались гвардейцы, охранявшие королеву. Маленький чистенький старичок, одетый во все черное, сидел на банкетке и ждал, опираясь на трость и положив на набалдашник подбородок. Рядом с ним двое лакеев держали какие-то штуки, прикрытые малиновым бархатом. Николя узнал Вокансона из Королевской академии наук, известного изобретателя и изготовителя великолепных механических игрушек. В свое время Сартин, всегда отличавшийся стремлением знать все и вся и вдобавок подстегиваемый любопытством маркизы де Помпадур, под каким-то пустяковым предлогом отправил Николя к Вокансону, чтобы тот попытался выведать секрет волшебных кукол. Несколько вовремя розданных слугам луидоров позволили Николя немного разобраться в вопросе.

Виль д'Аврэ сказал, что король уже имел беседу с ученым механиком, и тот готов показать свои шедевры королеве. В переднюю большого куверта, где должен был состояться показ, специально принесли большой стол, на котором с величайшими предосторожностями слуги разместили чудесные механизмы. Большое кресло ожидало королеву.

Ждать пришлось недолго. Вскоре после торжественного объявления распорядителя в переднюю в окружении придворных дам вошла королева. Ее изящные движения и скользящая походка восхитили Николя; горделивая посадка головы усиливала впечатление легкости фигуры. Казалось, она шла, не касаясь паркета. Про себя Николя сравнил ее с лебедем. После их первой встречи, случившейся четыре года назад, он видел ее только издалека. Но если тогда это был ребенок, сейчас перед ним предстала почти женщина. Невысокого роста, с роскошной кожей, она словно парила над всеми, устремляя выразительный взгляд голубых глаз на каждого присутствующего. Тяжеловатые веки и

высокий выпуклый лоб казались заимствованными с портрета ее отца, императора Франца. Пленительная улыбка искупала надменный изгиб рта. На ней было платье с рукавами из белой тафты, отделанное легчайшим в крапинку газом, а на голове чепец английского фасону. Отвечая на поклоны своих гостей, она грациозно склонила голову. Виль д'Аврэ представил Вокансона. В эту минуту какая-то женщина с прямой осанкой и суровым видом шепнула что-то королеве на ухо, и та устремила взор на Николя.

— Вы заинтриговали госпожу де Ноайль [32] , господин кавалер из Компьена [33] , — обратилась к нему Мария-Антуанетта. — Она не знает, что мы с вами старые друзья. Добро пожаловать, господин маркиз.

— Сударыня, — продолжил первый служитель королевской опочивальни, — его величество полагает, что вам будет не только полезно, но и приятно ознакомиться с двумя знаменитыми на всю Европу автоматами господина де Вокансона.

32

Госпожа де Ноайль — придворная дама, прозванная «Госпожа Этикет».

33

В этот городок семья Морепа была отправлена в изгнание Людовиком XV.

— Король предугадал мое желание. Вряд ли кто-нибудь мог сильнее хотеть встретиться с отцом этих одушевленных созданий, о которых в Вене мне часто рассказывала матушка.

— Сударыня, слишком много чести для старика, — поклонился Вокансон. — Позвольте мне представить вам свои детища.

Он стукнул по полу тростью, и лакеи принялись распаковывать первый механизм.

— Ваше величество, сейчас перед вами предстанет механический человек, коего я назвал «флейтист». Эта деревянная статуя, скопированная с «Фавна» Куазво, умеет играть на флейте. Она с неподражаемой точностью исполняет двенадцать различных мелодий. Ее пальцы передвигаются по телу флейты, а губы способны изменять входящий в инструмент поток воздуха, увеличивая или уменьшая его скорость, дабы получился тот или иной тон. Губы перемещают похожий на язык клапан, а тот — пружины, позволяющие воспроизводить движения, присущие человеку.

Приблизившись к автомату, он нажал на кнопку, расположенную на основании статуи, и та внезапно ожила: поводя глазами то в одну, то в другую сторону, она поднесла к губам флейту, и гибкие пальцы споро забегали по дырочкам. Когда большой палец занял место на клапане, кукла подняла голову и, отвесив легкий поклон, заиграла. Казалось, она тоже наслаждалась музыкой, издаваемой ее инструментом.

Собравшиеся завороженно слушали игру ожившего механизма, рожденного гением изобретателя. Кукла чудесным образом походила на живого человека. Когда мелодия закончилась, флейтист вернулся на исходную позицию. Воцарилась тишина. Упираясь локтем в ручку кресла, королева в задумчивости положила на руку подбородок; на лице ее отразилось неподдельное смятение. Наконец королева встрепенулась и захлопала в ладоши, а за ней и все придворные дамы, исключая госпожу де Ноайль, кою сие зрелище со всей очевидностью уязвило, ибо она, ни к кому не обращаясь, что-то без устали бормотала себе под нос.

— Сударь, — произнесла королева, и в ее взволнованном голосе зазвучал немецкий акцент, — благодарю вас за чудное представление и за деликатность, побудившую вас выбрать для вашего флейтиста мелодию Глюка, капельмейстера императрицы в Вене.

Николя узнал арию из оперы «Ифигения в Авлиде», поставленной музыкантом в апреле в Париже; королева оказывала Глюку покровительство. Опытный царедворец, Вокансон поклонился и вновь ударил тростью об пол. Лакеи накрыли флейтиста и стали разворачивать вторую механическую игрушку, значительно меньшую по размерам. Когда все увидели перед собой утку, неподвижно сидящую в фарфоровом тазу, по залу пробежал удивленный шепот. Птица казалась более настоящей, чем подлинная утка; в таз немедленно налили воды.