Убийство в Тамбовском экспрессе

Андреева Валентина Алексеевна

— Песику служба надоела, — брякнула я весьма разумно для свихнувшейся бабушки и тут же торопливо добавила: — Он тоже хочет в лес за грибами. — И предприняла неудачную попытку подняться. Пес моментально вскочил и попробовал ухватить меня за длинный конец платка.

— Цезарь, ф-фу!!! — рявкнул охранник и, сменив гнев на милость, пояснил: — Молодой еще, играет.

С трудом ему удалось ухватить пса за ошейник.

— Я бы даже сказала, заигрывает, — ошарашенно прогудела Наташка. — Вставай, Клеопатра.

Ухватив за шиворот, резко встряхнула

меня. И села рядом. Цезарь восторженно взвыл и рванулся к нам, но охраннику хватило сил его удержать. Не хватило ума немедленно покинуть место нашего «заседания». Скучно ему на посту, что ли? Да еще приспичило выяснить, не та ли я старушка, которую недавно похитили прямо от травмпункта.

— Да оставьте меня в покое! — не выдержала я. — Мне домой пора. С грибами.

— Пока вы тут развлекаетесь, натравливая своего «полководца» на бедных женщин, у вас травмпункт обворуют, — зловеще процедила Наташка.

— Там мой напарник, — пояснил охранник, нехотя развернулся и с трудом потащил упирающегося Цезаря за собой.

Чуть позднее, когда мы уже сидели в машине облегченно переводя дух, Наташке приспичило задуматься на тему, как по-умному выяснить у Катерины причину первичного разброса в ее квартире. Прежде чем я успела перевалить всю ответственность на Тимура, вмешался Олег.

— А вы, вообще, хорошо его знаете?

— Ну-у-у… — протянули мы с Наташкой.

— То-то и оно. Зачем кому-то подкладывать оружие честному и порядочному человеку?

— Чтобы его нашли, — глубокомысленно заметила Наташка.

— Чтобы сделать из него нечестного и непорядочного, — блеснула я сообразительностью. — Возможно, Тимур этому «кому-то» перебежал дорогу.

— На красный сигнал светофора, — поддержала меня подруга.

— А вы уверены, что он не замешан в каком-нибудь криминале?

— Мы уверены, что в нем не замешана Катерина! — отрезала подруга. — Сосредоточьтесь, господа, на высадке. Ир, вытряхивайся из чужого пальто, консьержку испугаешь. И давайте сменим тему Кэтькиной безопасности на ту, что ближе к нашему телу. Видишь ли, Олег, у нас тут тоже странные дела творятся. В последние дни мы с Ириной почему-то пользуемся повышенным интересом у каких-то подозрительных личностей. Хотя с криминалом точно не связаны. Нельзя же считать криминалом то, что прошлой весной я позаимствовала у соседки пару картошин вместо одной. Ирка, ну что ты мучаешься с этим пальто! Сверни его в три погибели и спрячь внутрь пистолет. Олег, пристрой сверток сзади, прямо на дно. Господи, вы какие-то чумные, право слово. Шут с вами, я сама пристрою…

Олег молчал и явно нервничал, с тревогой оглядываясь по сторонам. Я сочла это признаком рядового беспокойства. Парню не хотелось нового разворота событий в негативную сторону. Я осторожно намекнула, что все мы товарищи по несчастью. Не будет же он отрицать тот факт, что и нам с Натальей пришлось хлебнуть лишнего — поучаствовать в спасении его матери, судя по всему, тоже «перебежавшей» кому-то дорогу. Вот и получается, что носимся все

вдоль и поперек, не ведая правильного направления. При этом тайком позавидовала «Небесной Венере», находящейся в полной безопасности. Вот кому не приходится дрожать за свою бронзовую «шкуру».

Несмотря на мои уговоры, Олег вылезать из машины отказался. Можно сказать, беспричинно. Нельзя же всерьез принимать внезапно возникшее у него желание «покататься на метро». Вылез он только по особому приглашению Наташки. По сути, она его вытолкала. Силком же, только уже вдвоем, заталкивали его и в подъезд, без конца напоминая, что он все-таки мужчина. Будет рекламным щитом. Если кто-то нас и караулит на лестничной клетке, прислоним его к недавно по-крашеной стеночке, а сами ринемся в бой. Глядишь, обойдется без повреждений.

Последнее предположение оказалось ошибочным. Олег все-таки повредился. Правда, не на лестничной клетке, а на площадке перед дверью подъезда. Это был результат несогласованности наших с Наташкой действий в неравномерном перетягивании Олега из стороны в сторону с целью точного попадания в дверь. И кто только придумал настелить плитку на площадке? Ледовое побоище, да и только. Грохнувшись левым боком, Олег сразу перестал сопротивляться. Вякнув от боли, скорчился и затих. Впрочем, не совсем, мучительное рычание иногда до нас доносилось. Кажется, мы разбередили его старые раны.

Нам все же удалось поднять Пруткова. Уже безропотно он позволил завести себя в подъезд, при этом Наташка отметила, что мужское сословие никогда ничего по-хорошему не понимает. Наверное, чтобы парню не было очень обидно, добавила — не один он такой непонятливый.

Консьержка, намеревавшаяся было осудить неопознаваемого жильца за «перебор», неожиданно всплеснув руками, ахнула. От дальнейших ее слов, мы едва не выронили ценный груз:

— И куда ж вы этого пьяного милиционера тащите?

— Он не пьяный, он раненый, — отмахнулась Наташка, а следом перевалила все еще мычащего от боли Олега на меня. — Подождите… Какого милиционера? Этого? — ткнула она пальцем в то место, где пару секунд назад находилась голова Олега. Сейчас там была капитальная стена. Собственная сила тяжести, помноженная на мое бессилие, заставили парня сползти к моим ногам.

— Этого, этого, — охотно подтвердила консьержка. — Вы вчера вечером переполох устроили, намекали, что я из ума выжила, пускаю в подъезд всех кого ни попадя. А этот сотрудник… сейчас, у меня все записано…

Женщина метнулась в свою конторку и, схватив журнал, активно потрясла им перед Наташкой.

— Он мне документы хотел показать, но рука во внутреннем кармане застряла.

— Вы ошибаетесь… — не веря своим ушам, проронила я.

— Не ошибаюсь! Мне это не положено. Я его дубленую куртку хорошо запомнила. И время отметила.

— А лицо? Лицо вы тоже запомнили?

— Зачем мне его лицо? — озадачилась консьержка. — Милиция вся на одно лицо, тем более в капюшоне. Я его удостоверение видела.