Убийство в заброшенном поместье

Скиллаче Брэнди

Джо не удивилась.

– Так поэтому вы занялись антиквариатом?

– Нет, это финальная стадия.

Его поначалу вернувшее обычный цвет лицо снова раскраснелось.

– Моя тетя оставила мне приличную сумму и много всякой утвари.

Джо кивнула. А что еще ей оставалось делать?

– Но это не вполне объясняет ваш новый образ, – призналась она.

– Я здесь инкогнито! – Гвилим всплеснул руками, словно крыльями. – Это костюм архивиста. И в нем я готов увидеться с Робертой Уилкинсон.

– Вы уже познакомились с ней?

–

Нет, но я узнал о ней. Она увлекается текстами по сельскому хозяйству. Проделала большую работу с ботаническими архивами Ньюкасла. К тому же Бен предупредил меня, что надо быть очаровательным.

Самочувствие Джо не позволяло ей разделить восторг по этому поводу, но сам факт, что Гвилим имел доступ к реальным источникам информации, явно поднимал его ценность в этой сфере.

– Отлично, – сказала она, – вы просто лучшая версия меня.

– Вы тоже со мной пойдете, – заверил ее Гвилим.

Джо выронила тост.

– О-о.

– Вы же этим одержимы, помните?

Он уже вскочил с места и стал надевать плащ.

– Это недалеко. Мы и пешком дойдем.

Это было ужасной идеей. Солнце на небе сияло, и все вокруг было залито его нестерпимо ярким светом. Джо выглядела как куча дерьма, на часах было десять, и она все еще боролась с похмельем. Интересно, не пытался ли Гвилим таким образом отомстить ей за то, что она вытащила его из постели в субботу, небритого и босого. Джо вымучила из себя улыбку, как и способность ходить, и так они двинулись к музею.

– Вы с детективом друзья, как я понимаю? – спросил Гвилим, пока они неспешно шли по улице. Джо меж тем искала в сумочке солнечные очки.

– А? Ну да.

– Он ничего так, да?

– Он хорошо работает и заслуживает доверия, – признала Джо. – Не из болтливых.

– Вчера вечером говорил он много.

– Вы слушали наш разговор? – спросила Джо. К несчастью, у нее были весьма расплывчатые воспоминания. – Я что-то пропустила под конец?

– Полагаю, вы признались в том, что зашли за полицейскую ленту, куда заходить было нельзя, – сказал Гвилим. Джо шлепнула бы себя по лбу, если бы там и так не пульсировала боль ударами молотка изнутри.

– Черт, я же не хотела. – Она задумалась. – Да и отключаться я не планировала.

– Тула попросила МакАдамса отнести вас наверх, – объяснил Гвилим.

Это было еще хуже.

– О боги. – Джо потерла виски. – Как же неловко.

– Он вовсе не выглядел неловко. Я бы сам отнес, но Тула мне не позволила.

Гвилим говорил это несколько более жестким тоном, и Джо посмотрела на него пристально.

– Тула говорит, что вы со мной флиртуете.

Гвилим провел рукой по уже гладко выбритому подбородку.

– Да, я с вами флиртую.

И что прикажете делать с подобным признанием? Джо почувствовала легкий всплеск – чего? – паники, возможно. Она давненько уже не ходила на свидания или что-то в этом роде.

– Лучше всего предупреждать меня заранее, – сказала она наконец.

Они только что пересекли последний проулок.

За ним начиналась главная дорога, ведущая к коттеджу Джо, а на окраине города, на берегу ручья, стояла мельница, ставшая музеем-библиотекой. При солнечном свете это выглядело чертовски очаровательно, даже несмотря на то, что Джо приходилось прикрывать глаза от бликующей внизу воды.

– Ох. Вы же понимаете, что это значит? – Гвилим потер руки. – Это будет действительно хороший материал.

– Потому что он старый?

– Нет, потому что он малозначительный. Неважный. Это лучший способ спрятать сокровище.

Джо согласилась. Проблема заключалась в том, чтобы угодить хранителю сокровищ.

Комнаты для допросов в следственном отделе Абингтонского уголовного розыска не сильно отличались от обычных подсобных помещений. Что ж, подумал Мак-Адамс, по крайней мере, одна из этих комнат использовалась в разных целях. Однако перед интервью с Рупертом и Эмери он попросил Эндрюса убрать средство для мытья полов и запасы туалетной бумаги, так что комнаты были готовы к приему Лотте и Оливии. Опрашивать их будут по отдельности. По понятным причинам.

МакАдамс налил кофе себе и Грин; он уже позаботился о том, чтобы и сестрам давали кофеин и печенье. Он был не в том положении, чтобы судить, учитывая его последние два вечера, но у Оливии, похоже, было жуткое похмелье.

– Удивлен, что вы не отправились на обыск этим утром, – сказал МакАдамс Флиту, который успел занять свое место (с чаем) у двустороннего зеркала.

– Меня заинтриговала ваша теория насчет того, что Сид работал с подельником, – ответил он. МакАдамс обжег кофе губу.

– Когда я успел это сказать?

Вообще-то на это намекнула Джо накануне вечером. Флит отсалютовал ему чайной чашкой.

– Вы предположили, что у Сида не хватило бы ума раскрутить дела самому. Я склонен согласиться с этим. Думаю, лишняя пара глаз при допросе не помешает.

МакАдамс мог бы с этим согласиться, но, глядя через стекло на Оливию, он готов был поклясться, что перед ними уж точно не матерый уголовник.

– Доброе утро, – сказал МакАдамс, войдя в комнату и усаживаясь напротив Оливии. Она небрежно кивнула в знак приветствия и взяла в руки чашку.

– Вот я и здесь. Задавайте вопросы.

– Спасибо. Не думаю, что это отнимет у вас много времени, мисс Рэндлс.

– Боже. – Она закрыла лицо руками. – Просто Оливия, черт возьми. У вас с собой случайно нет чего от головной боли?

МакАдамс взмахнул рукой и подождал, пока не принесут аспирин и воду. И еще кофе. Ему приятно было осознавать, что он не ошибся насчет похмелья. Не то чтобы он нуждался в подтверждении своих аналитических способностей – хотя это было бы приятно, – но все же это объясняло покрасневшие глаза и легкий тремор рук. Тем более что Грин указала в отчете на то, что Оливия пила днем. Так что это могло означать две причины: либо алкоголизм, либо чрезвычайный стресс и переутомление. И то и другое стоило изучить.