Убийство за четвёртой стеной

Vydar

— Итак, я вас слушаю, Оксана Юрьевна. Я, конечно, могу рассказать вам всё сам, но в интересах беспристрастного следствия дам возможность на чистосердечное признание.

Закинув ноги на на стол, Правосудов сложил руки в замок и уставился на Оксану взглядом, который в его понимании означал вежливый интерес. Максим Егорович встал у него за спиной с видом добермана, готового в любое мгновение сорваться с поводка.

Чистосердечное признание значит. У Оксаны явно не имелось недостатка в проступках, в которых следовало бы признаться. Проблема заключалась лишь в том, что она не знала, какое конкретно признание от неё хотят получить.

Сбежала

из больницы, хотя явно поехала крышей. Неразумно, но вряд ли преступно. Собиралась жульничать и мошенничать, используя сверхъестественный дар. Неэтично, но вряд ли доказуемо. Выдавала себя за сотрудника полиции, чтобы получить доступ к месту происшествия, где нашли Аргунову. Технически незаконно, но формально она выдавала себя лишь за практикантку. Лгала начальнице о вовлечённости в расследование, чтобы сохранить работу. Попросту некрасиво и наверняка неправомерно, но точно лежит вне рамок уголовного закона. Всё это легко можно было отмести. Интересное началось после.

Выкрала документы у Шехтель. Вломилась в офис Игумнова. Устраивала слежку за Казаковым. Да, да и да. За всё это ей должно быть как минимум стыдно, но уровень ли это Следственного комитета? Вряд ли.

Пробралась на место убийства Казакова. Не незаконно, но очень подозрительно. Если кто-то это заметил или она оставила там отпечатки, это вынудит даже адекватного следователя арестовать её, не говоря уже о комедийном дуэте. И всё же интуиция подсказывала, что речь сейчас идёт о другом. О самом тяжком из совершённых Оксаной преступлений. Пока, по крайней мере. Предполагалось, что все заинтересованные стороны будут хранить молчание, но судьба распорядилась иначе.

Два дня назад Юлька ворвалась в квартиру Оксаны со своей коронной фразой:

— Видела, чё эта коза учудила?

В школе она означала, что Нинка Степанова снова придумала про неё какую-то гадость, которая была правдой только на восемьдесят или восемьдесят пять процентов. В институте эти слова свидетельствовали о том, что Вика Голубева снова оделась точно так же, как Юлька. Но с годами и возрастающей мудростью фраза сменила контекст. Теперь брюнетка реагировала подобным образом на собственные глупости. К примеру, на покупку торта-мороженого на следующий день после начала диеты. От того отраднее было слышать, что «козой» на этот раз стал кто-то другой.

— А я тебе говорила не заказывать острые крылышки. За них ты платишь дважды, — она всучила гостье кружку с кофе, пока та скидывала с себя обувь. Юлька демонстрировала весьма занимательный трюк, надо сказать, но Оксана к нему давно привыкла.

— Шехтель, я про неё, — Юлька сделала большой глоток, пока пальцами ног расстёгивала молнию на сапоге. — Смотри.

Брюнетка зажала зубами кружку и, вытащив из закромов телефон, бросила его подруге. Статья, которая её так взбудоражила называлась «Мой дом — не моя крепость». «Вопиющий случай разгула преступности произошёл в минувшую среду в самом сердце Акдольска. Неизвестные вооружённые люди ворвались в квартиру директора Комитета архитектуры и градостроительства города Акдольска Натальи Петровны Шехтель. Злоумышленники, спрятавшись на лестничной площадке, подгадали момент, когда Наталья Петровна открыла дверь, и напали на неё. Трое мужчин избили и связали женщину, после чего устроили в её квартире настоящий погром в поисках денег и других ценностей. В пресс-службе Управления МВД по городу сообщили, что Наталье Петровне был причинён вред здоровью средней тяжести, помимо этого, грабители

похитили наличными полтора миллиона рублей, которые женщина собрала на лечение больного раком мужа, а также ювелирные украшения и бытовую технику на сумму пятьсот тысяч рублей. Ведётся следствие».

— Видала, да? — Юлька разобралась с обувью и теперь исследовала оксанин холодильник в поисках вкусного. Остановив выбор на глазированном сырке и куриной ножке, она села за стол. — Она на нас два мульта повесить хочет, крысятина.

— На трёх мужиков каких-то вообще-то, так что успокойся, всё нормально будет.

И вот какое «нормально» и всего этого вылилось.

«Закончил? А то мы уже пять минут в тишине сидим. Эти типы, кажись, даже не моргнули ни разу. Так что, думаешь, они реально из-за Натальи Петровны повязали нас?»

Вывод казался вполне логичным.

«Логичным или правильным?»

Максим Егорович, казалось, выпал из реальности. Либо он уснул, либо за спиной у героини крутили его любимое кино. Так или иначе на задержанную он не смотрел. Его начальник, с другой стороны, с каждой секундой терял всё больше баллов величественного спокойствия. Если первые секунд пятнадцать он снисходительно лыбился в ожидании признания, то после он приобретал всё больше сходства со злоупотребляющей кофе чихуахуа. Каждая минута молчания, похоже, доставляла ему чуть ли не физическую боль, от которой он трясся всем телом, а его губы так и дёргались в попытках выговорить фантомные слова самолюбования.

«Ну так и? В какую сторону мне воевать? Из всех нешуточных переделок эта самая нешуточная. Пожалуйста, мне нужна помощь».

Вывод казался вполне логичным. Таковым он и был. Однако логичный не всегда означает правильный. Когда находящаяся на восьмом месяце беременности жена спрашивает, на какую кинозвезду она походит, самый очевидный и логичный ответ — Дэнни Де Вито. Однако он приведёт лишь к слезам и/или сломанному носу. Куда более правильная отгадка — Скарлетт Йоханссон. Но и она, скорее всего, приведёт к истерике, ведь такая ложь шита не белыми, а светящимися нитками. Единственное умное решение в данной ситуации — отвлечь бешенную женщину тортиком, ведь из-за гормонального сбоя она всё равно скоро забудет о своём вопросе.

«Без сексистких шпилек обойтись никак нельзя?»

В итоге сыщица решила, что бездействие тоже вполне может быть выбором. Она продолжила рассматривать своих пленителей. Пару раз она открывала рот, что заставляло Правосудова вытянуться в кресле, но после она лишь зевала. Так продолжалось ещё несколько минут за которые цвет лица следователя прошёл путь от пепельно бледного до «вот такой борщ не стыдно показать свекрови».

— Довольно, я дал вам время. Я проявил снисходительность к женщине, а вы проигнорировали мою доброту. Поэтому я должен вас предупредить, что вы, Оксана Юрьевна, ответите за вымогательство по всей строгости закона, — наконец выговорившись, Правосудов откинулся в кресле и блаженно закрыл глаза.

— Вымогательстве? И что я по-вашему вымогала?

— Не только вымогательство, но ещё клевета, угрозы, заведомо ложный донос, воспрепятствование производству предварительного расследования и, возможно, мы найдём что-нибудь ещё. Не так ли, мой капитан? Ты ведь умеешь копать глубоко, очень глубоко и жёстко.

Ещё до первого придыхания Оксана поняла, что в кабинет вошла Вампилова. В нос героине ударил резкий запах духов «Ля Течка», от которого у всех мужчин в здании подкашивались ноги и каменели…