Убийство - завтра
Шрифт:
– Паршивка! Совсем одурела от наркотиков! Посмотрите на ее работу, - я указала на исцарапанного Сэма и бородачей.
Сэм с идиотской улыбкой продолжал вещать про мартини и гондолы с баркаролами, лицо его было вспахано что надо.
– Блеск!
– сказал один из вышибал.
– Тут девочка на прошлой неделе разделась догола и плясала на столе. Кричала, что это в знак протеста против предрассудков. Ну, а ты, швабра, против чего протестуешь?
И он схватил Джой за руку, забросил дергающееся тело себе за спину. Потом улыбнулся мне:
– Все в порядке, мисс.
– Прихватите и этих, бородатых, - попросила я.
– Вместе им вряд ли будет скучно.
– Это нетрудно.
Они легко управились с хиппарями: первый нес Джой, второй волочил бородачей. Два Самсона и Далила испарились быстрее, чем я досчитала до десяти.
Теперь нужно было привести в чувство несчастного Сэма. Я похлопала его по щекам, дала парочку пощечин... И вот, вроде, в глазах Сэма появилось осмысленное выражение.
– Очнитесь, мистер Варни. Пора сматываться.
Сэм начал ощупывать свою голову и застонал:
– Что со мной, Мэвис?
– Вас ударил хиппарь.
– Где он? Что здесь было?
– Потом расскажу. Сейчас нам надо поскорее выйти на свежий воздух.
Я потащила своего спутника к выходу.
В дверях мы столкнулись с вышибалами. Они довольно ухмылялись.
– Не беспокойтесь, мисс, все о'кей.
– Эти подонки спят в канализационной трубе?
– Нет. Мы оттащили их в другое кафе. Как только они очнутся, то устроят там дебош, непременно.
И оба заржали.
– Кто же автор такой гениальной придумки?
– поинтересовалась я, переводя взгляд с одного тупого рыла на другое.
– Хозяин этого заведения. Это он приказал...
Сэм слушал разговор и недоумевающе хлопал ресницами. Проведя случайно рукой по лицу, он обнаружил кровь и всполошился:
– Я в крови? Что произошло? Что со мной?
– Ничего страшного, - зашипела я ему в ухо.
– Вы ввязались в потасовку, только и всего. Ну пойдемте же!
– Припоминаю... Эта немытая расцарапала мне лицо, да?
– Да. Это ее обычные ласки. Вы ей очень понравились.
– У...
– он застонал.
– Ничего не помню... Зачем мы приехали сюда, Мэвис?
– Взглянуть на магазин Ромейна.
– Магазин Ромейна... Хорошо, идем.
Мы подошли к ветхому строению: дверь его была прихвачена металлическим засовом, на нем красовался висячий замок.
От моего энтузиазма не осталось и следа.
– Ну и как мы попадем вовнутрь? Что вы думаете, Сэм?
– Надо обойти дом.
Мы с Сэмом свернули за угол. Здесь не было фонарей, но я смогла рассмотреть невысокий заборчик, который тянулся вдоль всего здания. Сэм, не долго думая, ухватился за заборчик и довольно ловко перебросил свое грузное тело на ту сторону. Затем схватил меня за руку и... Я тоже перелетела через забор. Похоже, потасовка в кафе прибавила Сэму агрессивности.
– Полегче, джентльмен!
– это я уже сказала, приземлившись у стены.
Мы осторожно двинулись вперед, огибая магазин по периметру. Под ноги то и дело попадались пустые короба,
Сэм быстро нашел черный ход, но и эта дверь была на запоре. Сэм выругался так, чтобы я не поняла, кого он поминает: маму, папу или покойника.
Все очевидно: мы потерпели фиаско.
– Едем домой?
– робко предложила я.
– Ну нет! Меня избили, расцарапали лицо, а результата никакого, завелся Сэм.
– Я не согласен и не намерен так легко сдаться.
Сэм отошел от двери и, разогнавшись, что есть силы, ударил в дверь плечом.
– Черт! Ой!
Дверь не поддалась, зато к увечьям Сэма добавилось разбитое плечо.
– Спорю, что Бабл приезжала именно за этим: удостовериться в крепости запоров, - сказала я.
– Мы возвращаемся!
– Нет!
– заорал Сэм.
– Я выбью окно!
– Как только вы попробуете это сделать, появятся фараоны. Э... зачем вы ползаете по земле? Вы что-то потеряли?
– Нашел!
Сэм выпрямился, и я увидела в его руке обломок кирпича. Размахнувшись, толстяк запустил им в ближайшее окно. Посыпались осколки. Сэм осторожно вынул из рамы остатки того, что именовалось стеклом, и залез в магазин. Потом открыл дверь изнутри, и я, дрожа от волнения, вошла в лавку Ромейна.
Здесь было душно, пыльно, пахло чем-то, вроде нафталина-формалина, и, кажется, скреблись мыши.
Сэм зажег свет.
Я увидела довольно просторное помещение, уставленное всякой дрянью. Это была, в основном, старая, потрепанная мебель: венские стулья, замысловатые табуретки, пуфики, шкафчики. Стояли два комода с тусклыми зеркальными брюшками, софа с такими ножками, которые живо напомнили мне Бабл Ромейн. Лежали свернутые, побитые молью ковры. И толстый-толстый слой пыли.
Сэм осматривался. Вид у него был крайне озадаченный. Закурив, Сэм сел посреди лавки на какой-то эфемерный стульчик и, уперев локоть в пухлое колено, положил на раскрытую ладонь свою бедную голову.
– Ничего не понимаю.
– Магазин как магазин, - сказала я.
– В том-то и дело, что это должен быть необычный магазин!
– воскликнул Сэм.
– А здесь рухлядь. Совсем не то!
– Что значит - "совсем не то"? Даже я понимаю, что это старые вещи. Так написано на вывеске.
– Нет, Мэвис. Там написано: "Старинные вещи". Это совершенно другие предметы. Старинные - значит, ценные. Настоящий антиквариат. А здесь собран хлам, дешевая имитация, которой от силы - десяток лет.
– Как же Ромейн мог составить состояние, торгуя рухлядью?
– На этих пуфиках и комодах он и цента бы не заработал! Судя по тому, что я вижу, магазин страшно убыточен!
– Ну вот, мы все и узнали. Едем домой, пока не появилась полиция.
– Нет, Мэвис, мы ничего не узнали. Мы натолкнулись на тайну, секрет которой стоило бы раскрыть. Вы, кажется, консультант по тайнам?
– Но не по таким.
Надо отдать Сэму должное: он был последователен и говорил разумные вещи. Я не стала возражать, когда он начал основательно трясти магазин, перебирая каждую мелочь, залезая во все углы и раскрывая все шкафчики...