Убийство - завтра
Шрифт:
Она произнесла это слово четко и ясно. В студии мгновенно стало тихо. И внезапно я услышала какое-то подозрительное шуршание и шелест. Неужели слетелись те темные силы, о которых предупреждала мисс Пинчет?! Слава богу, это шуршало мое платье: сердце готово было выпрыгнуть из грудной клетки и колотилось так, что корсаж ходил ходуном.
– Она врет!
– нарушила тишину Абигайль Пинчет.
– Эта девица обыкновенная шарлатанка. Нет никакого рока - есть власть темных сил!
– Помолчите, старая мымра, -
– Я никогда и никого не обманывала. Убийство произойдет...
– Произойдет? Вы, разумеется, можете оскорблять меня, - процедила Абигайль, - но лучше, милочка, предоставьте нам доказательства завтрашнего убийства. Где оно произойдет, когда и с кем.
– Так не пойдет!
– запротестовал Сэм.
– Если Долорес скажет, что Джо Смит попадет под машину на перекрестке такой-то и такой-то улиц, то этот самый Джо Смит приложит все усилия к тому, чтобы завтра быть совсем в другом месте, и просидит весь день в баре. Так?
Долорес была, на удивление, спокойна и холодна. Она дала Сэму выговориться и только потом произнесла:
– Нет, не так. Если судьбой уготовано погибнуть, то человек не может пересилить свою судьбу.
– А я требую доказательств!
– безапелляционно сказала мисс Пинчет. Подробностей, деталей, имен!
– Я сообщу их вам, - Долорес пожала плечами.
– Ну вот, слушайте: убийство произойдет в четыре часа утра. Дом жертвы находится в районе Беверли-Хиллз.
– Беверли-Хиллз - большой район, там живет много людей, - вела наступление старая мымра.
– Разумеется, кто-то может завтра умереть. Ваше предсказание чересчур туманно. Дайте более точные координаты.
– Какие именно?
– Имя жертвы.
Сэм вдруг понял, что потерял контроль над передачей, и побледнел.
– Стоп!
– закричал он.
– Вы не должны называть никаких имен... Прекратите!..
– Ну почему же, если нужны доказательства, я их могу представить, иначе перед всеми телезрителями я действительно останусь вруньей и шарлатанкой, Долорес вошла во вкус и не собиралась отступать.
– Предоставляйте доказательства, но только не в моей передаче, - Сэм уже почти умолял.
– Вы не можете... Долорес!..
Глядя прямо в телеобъектив, Долорес громко произнесла:
– Тот, кто умрет завтра в четыре часа утра, коллекционер, он торгует антиквариатом. Ему примерно сорок лет, он женат...
– Прекратите! Замолчите! Я запрещаю!..
– Сэм бесновался.
– Его зовут Реймонд Ромейн, - закончила Долорес.
Все молчали. Сэм тупо уставился в стол, затем, тяжело вздохнув, произнес глухим голосом:
– Ну вот, это произошло... Я всегда знал, что кто-нибудь из этих ненормальных взорвет мою передачу... Но почему это случилось именно сегодня, когда мой контракт должен быть продлен еще на год?!
В
Пока Сэм был на коне, я сидела спокойно. Но теперь я решила взять инициативу в свои руки. Кто-то же должен закончить это бесподобное шоу.
– Дамы и господа!
– сказала я, улыбаясь и знаком показывая телеоператору, чтобы направил камеру на меня.
– Я хочу напомнить вам адрес своего агентства: бульвар Сансет. Мэвис Зейдлиц поможет вам во всех ваших затруднениях, - я уже не боялась, что кто-то заметит мою "гусиную кожу", и смело выставила бюст.
– Я жду вас с 9 до 17!
Оператор выдвинул голову из-за аппарата:
– Не надрывайтесь, мисс. Камера давно выключена. Как только эта красотка назвала имя.
– Надо было сразу мне сказать!
– рассердилась я.
– Я хотел еще раз полюбоваться вами, - воркующим голосом ответил оператор.
– Восемь лет стою у камеры, но такую блондинку вижу впервые.
Он послал мне воздушный поцелуй.
Разумеется, я могла бы достойно ответить этому прохвосту, использующему служебное положение в личных целях, но вокруг уже стоял такой шум, что птичий базар показался бы тишайшим местом.
Долорес пререкалась с Абигайль, какой-то плюгавый коротышка с залысинами орал на Сэма, Сэм оправдывался, бегали помощники и администраторы, осветители бряцали аппаратурой... Короче, я поняла, что нахожусь в кромешном аду.
Громче всех кричал коротышка. Это был, наверное, продюсер или владелец студии.
– Ромейн подаст на нас в суд и будет прав! Вы остолоп, Варни! Знаете, почему?
– Не знаю и не хочу знать!
– кричал Сэм в ответ.
– Мне вообще все равно, что вы думаете!
Еще немного - и у коротышки появилась бы пена на губах.
– Как эта дура психованная попала на передачу?! Что мы скажем полиции? А если заинтересуется ФБР? Вы остолоп потому, что не умеете затыкать бабам рот в нужную минуту!
– Я все умею! А эта Долорес сказала, что интересуется исключительно проблемами свободной любви. Любви! Слышите, Джонсон! Я взял ее в передачу именно по этой причине.
– Варни, вы уволены! И не мечтайте о продлении контракта! Уматывайтесь и не показывайтесь мне на глаза.
– Как вы смеете так говорить с человеком, который столько времени работал на вас?!
– вступилась я за Сэма.
– Он не виноват, что ему подсунули тухлятину вместо свежака. Мистер Варни - мой друг, и я не допущу...
– Катись отсюда, беби, и не путайся под ногами!
– Джонсон напустился и на меня.
Я почувствовала, что кто-то оттаскивает меня от Сэма, и обернулась.
Это был Эдди Говард. Он дышал так, словно пробежал трехсотметровку.
– Где?
– спросил он, задыхаясь.
– Где Долорес?