Убийство журналиста

Гасанов Эльчин Гафар Оглы

– Мамед?

– Ложись, так тебе будет удобнее.

Мамед послушно растянулся в кресле. Он был до предела возбужден и пожирал Фидан глазами. Она включила музыку и предложила ему большой стакан водки.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сделала?

– Все, что сама захочешь, – сказал Мамед, предвкушая небывалое наслаждение. Фидан двусмысленно улыбнулась.

– В таком случае для начала я тебя привяжу.

Она произнесла это с таким сладострастием, что он моментально согласился.

Фидан

достала из ящика стола ремни и закрепила ими ноги Мамеда.

Затем поочередно привязала к креслу запястья.

Она прибавила звук в проигрывателе. Затем взяла подушку, положила ее на пол и присела рядом с релаксационным креслом. Уверенными движениями она стала расстегивать его брючный ремень. Он застонал от счастья и закрыл глаза, когда она приспустила его брюки до лодыжек.

– Ты знаешь, что это? – спросила она, вытянув правую руку.

Она показала ему свое золотое кольцо в форме двух огромных когтей. Зеленый лак на ногтях еще больше подчеркивал их желтизну.

Мамед улыбнулся.

– Нет.

– Это подделка одного древнего украшения. Иранская принцесса носила его в начале века.

Но Мамеду было не до истории.

– Поласкай меня, – прошептал он.

В этот момент в дверь позвонили, долго и настойчиво.

– Кто это? – спросил толстяк. Фидан пожала плечами.

– Не знаю, но это не имеет никакого значения.

Она медленно провела рукой по животу Мамеда. И бакинец испустил хриплый, жуткий, нечеловеческий вопль. Фидан с силой вонзила золотые когти в его тело – в самое чувствительное место.

Мелик оцепенел, услышав этот вопль. Али продолжал нажимать на звонок.

– Она убьет его! – крикнул Мелик. – Высадим дверь! Но дверь оказалась бронированной, и как они ни толкали ее, все было напрасно.

– Надо вызвать Омегу – 8 и взорвать дверь, – отдышавшись, предложил Али. – Но зачем она его к себе заманила?

– Она же не знает, что опоздала, что он уже все подписал, – ответил Мелик.

Да, предосторожность Ефима Файнера обернулась против Мамеда

Садуллаева. Али побежал к лифту.

– Оставайтесь здесь. Я позвоню в полицию.

Мелик вздрогнул от нового душераздирающего крика.

Рука медленно поднималась вверх по животу, и оба когтя оставляли в нем глубокие борозды. Мамед дико кричал от невыносимой боли. Фидан проворковала:

– Ты сам сказал, что я могу с тобой делать все, что захочу.

Азербайджанец прохрипел:

– Я все подписал сегодня утром… Ты уже ничего не сможешь изменить… Развяжи меня, гадина!

Глаза Фидан сверкнули злобным огоньком.

– Нет, Мамед, я могу еще тебя убить, – мягко сказала она. – Ты еще заплатишь за то, что подложил героин в машину Аси.

Мамед не слушал ее. Он кричал, плакал, вопил от боли. Когти с новой силой вонзились

в его плоть, еще глубже, чем в первый раз. Из ран выступила кровь, и Мамед потерял сознание. Фидан с удовлетворением смотрела на свою работу. Затем она поискала пульс своей жертвы. Она не хотела вызвать остановки сердца, пока он не заплатит сполна.

Она вспомнила Мелика, и ею овладел новый прилив ненависти. Она бы предпочла, чтобы на месте Мамеда был этот блондин, чтобы это он кричал, корчась от боли.

Удары в дверь усилились. Фидан встала, скинула сапоги и босиком подошла к двери, чтобы послушать. Вернувшись к Мамеду, она сказала:

– Там Омега – 8, но они не смогут войти. Дверь бронирована и, кроме того, закрыта на железную перекладину.

Фидан снова принялась за свою жуткую работу, которая доставляла ей такое удовольствие. Мамед продолжал кричать голосом обезумевшего от дикой боли человека.

Собравшись на лестничной клетке, соседи наблюдали за полицейскими, пытавшимися выбить дверь.

Крики, доносившиеся из квартиры, были невыносимыми. Хотелось заткнуть уши.

– Что она с ним делает? – спросил капитан в красном берете.

Мелик старался не думать об этом.

– Надо взрывать, иначе она убьет его.

Полицейский покачал головой.

– Для этого нужно разрешение шефа полиции.

– Может быть, все же попробуем гранатой?.. – предложил Али.

– У меня нет гранаты, – ответил полицейский.

Али посмотрел на Мелика.

– Я попытаюсь найти.

Расталкивая полицейских, он спустился по ступенькам, преследуемый кошмарными воплями Мамеда.

Фидан всадила коготь в тело Мамеда еще глубже, и у него началась агония. Он то терял сознание, то испускал новые вопли, когда садистка доставала очередной нерв.

Но она не останавливалась, не прекращала движение рук даже тогда, когда в лицо ей брызнула струя крови, лишь обтерлась небрежно и кое-как.

Да, она не желала единственного: чтобы он слишком быстро испустил дух.

Она вздрогнула от сильного взрыва. Едкий дым проник в квартиру.

Фидан выбежала в коридор. В наружной двери зияло отверстие величиной с детскую голову, один из замков был сорван.

Голос крикнул:

– Немедленно откройте!

Фидан злорадно улыбнулась: еще оставалась железная перекладина.

Она вернулась в массажный кабинет, взяла шприц и наполнила его янтарной жидкостью. После этого подошла к Мамеду Садуллаеву, издававшему уже предсмертное хрипение… Лужа крови под ним увеличивалась на глазах.

Как хорошо, о, как хорошо, они не успеют его спасти!

Али вынул чеку из гранаты. Тремя прыжками он оказался на нижней площадке, где столпились полицейские и Мелик. Сержант попытался его остановить: