Убрать ИИ проповедника
Шрифт:
Он чувствовал, что его ждут испытания, неимоверные усилия, напряжение, трудные решения, и другого пути нет. Ставки, как говорится, сделаны. Он согласился на авантюру, которая частично была правдой, но только в правду была завёрнута другая правда, куда сложнее, чем можно было себе вообще представить. Мало этого, где-то в глубине, он знал, что после всего этого, что надвигается на него, мир опять изменится, потому что изменится он. Но если ему выпал шанс хоть как-то обезопасить этот мир и подвести людей к новому этапу в развитии, и если это действительно ради людей, а не ради захватчиков,
— Я пойду переоденусь, в душ и к тебе, — поцеловал он её в губы.
— Да, приходи, — ответила Марго.
Зелёные глаза смотрели чуть спокойнее, чем он ожидал. Была какая-то лёгкая грусть, которую он успел прочитать. Они любили друг друга нежно и страстно. Любовь? Да. Настолько сильная, насколько сильно отзывалось его сердце. В этот раз ещё сильнее обычного, потому что чувствовал, что скоро может всё безвозвратно измениться. Жить настоящим — золотые слова. Любила ли она его? Да, но её определённо что-то мучило, что-то её беспокоило, он видел. Не может же Марго его ревновать к Жрице, это не имеет под собой почвы. Она просто пошутила. Или предостерегла? От чего? Она же не могла знать, что перед тем, как она пришла, с ним в закусочной разговаривала Жрица? Или могла? Она же опоздала.
— А почему ты опоздала на полчаса сегодня? Мы же договаривались — тихо спросил Богдан.
— Ждала, когда вы закончите свой разговор со Жрицей Наами, — спокойно ответила Марго, — болталась в магазине косметики напротив.
— Как? Ты знала, что со мной в закусочной сидела Жрица?
— А что тут такого? Она меня сама попросила прийти на полчаса позже. Я же не могу её не послушать, — Марго обняла его левой рукой и положила голову ему на плечо.
От услышанного он немного напрягся, помолчал секунд десять, потом вдохнул любимый запах её волос и поцеловал в макушку.
— И ты знаешь, о чём мы с ней говорили? — не скрывая удивления, спросил Богдан.
— Нет. Хочешь поделиться?
— Не сейчас, — твёрдо ответил Богдан.
Он не стал спрашивать Марго, насколько она с ним откровенна. Он знал, что она скрывает какие-то вещи. Он постарается сам их вычислить. С самого начала была недосказанность, просто от счастья быть с ней, он напрочь потерял голову тогда, и ещё от одиночества. Если он даст ей понять сейчас, что сомневается в ней, то она запрячет свои секреты ещё глубже, и их будет труднее достать. А он их обязательно достанет. Он же Богдан сейчас, а Богдан — это не Эдвард.
31
Третьяковка
Богдан благополучно оставил машину на просторном паркинге Третьяковки на Крымском валу. Окинул взглядом огромный двухэтажный павильон образца советской архитектуры и направился к главному входу. Быстро купив билет, поднялся по широкой безликой лестнице на второй этаж и сразу нашёл экспозицию частной коллекции «Блики ХХI века». Вошёл в помещение и медленно стал обходить экспонаты. К своему стыду, он не нашёл среди работ ни одной знакомой фамилии художников, но в углу вдруг увидел нечто, что заставило его сердце сильно забиться.
Он замер, как герой в паузе кинопросмотра,
— Здравствуйте! Простите, я мог бы поговорить с кем-нибудь, кто представляет выставку? — вежливо спросил Богдан.
— Да, конечно, молодой человек! Вам нужна Эмма. Она в кафе внизу. К ней клиентка пришла. Или лучше подождите минут десять, — доброжелательно ответила старушка.
Богдан прекрасно знал, что значат десять минут в таком деле, как разговор с клиентом, и предпочёл спуститься вниз.
— Как я смогу её узнать? Эмму в кафе? Ей можно позвонить?
— Да, нет, не стоит. Это ж рядом. У неё ярко рыжие волосы. Вы узнаете.
— Спасибо! — улыбнулся Богдан своей бывшей ровеснице и мысленно пожелал ей всего самого доброго, попутно подправив ей печень. Он уже мог восстанавливать проблемы, связанные со здоровьем, почти моментально, а старушка была ещё крепенькой, лет десять точно протянет.
Спустившись, он сразу увидел небольшое открытое кафе слева от главного входа. В вестибюле толкались подростки, которых, видимо, привели из школы на встречу с искусством. Богдан остановился в нескольких метрах от кафе, прячась за детьми, и стал вглядываться в посетителей заведения.
Почти сразу он заметил столик, за которым сидели две женщины — одна совсем молодая с ярко рыжими волосами, в полосатых брюках и красной кофте, по описаниям подходившая под Эмму, а вторая несомненно была Виктория. Она сидела немного напряжённо, с прямой спиной на краешке стула и с серьёзным выражением лица. Очень элегантная, в светлом замшевом брючном костюме, с белой шёлковой шалью, небрежно наброшенной на плечи. Богдан приблизился к столику и встал так, чтобы Виктория его заметила. Она с удивлением посмотрела на него, потом отвернулась, продолжив разговор, и посмотрела вновь. Их глаза встретились, и Виктория слегка улыбнулась. Богдан приблизился.
— Вы ко мне? — спросила Виктория.
Он почему-то не сомневался, что она его узнала. Слишком уж необычной была их первая встреча, если можно так выразиться.
— Да, простите! Я очень хотел бы с вами поговорить, — немного с напором ответил Богдан.
Виктория замешкалась.
— Этот молодой человек к вам? — встрепенулась Эмма.
— Да, — протянула неуверенно Виктория.
— Конечно, конечно, Виктория. Мы с вами и так всё уже обсудили. Звоните, я буду очень рада и всё подготовлю через неделю, — Эмма тут же встала, улыбнулась Богдану и попрощалась с Эммой.