Участь свою не выбирали
Шрифт:
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
Из оперативной сводки за 22 октября 1943 года
Южнее Речицы наши войска, преодолевая сопротивление противника, продолжали вести бои по расширению плацдарма на правом берегу Днепра и овладели сильно укрепленными опорными пунктами противника Возок, Райск, Михалевка, Городок, Тесны, Деражичи, Новая Лутава.
Той осенью не было, мне казалось, места на нашем участке фронта страшнее Деражичей: заросли кустов, песчаные прибрежные холмы на пути от берега Днепра к местечку хорошо просматривались и постоянно обстреливались противником.
Артиллеристы находились почти на одной линии со стрелковыми ротами. Был случай (о
В этот день фашисты сделали отчаянную попытку сбить наши наступавшие части с захваченных позиций и сбросить их в реку. Под массированный "аккомпанемент" артиллерийского и минометного огня танки и самоходки врага двинулись на наши роты. Первым их обнаружил находившийся на НП дивизиона старший лейтенант Константин Михайлович Лосев. Тогда, в сорок третьем, для меня и моих товарищей он был просто отважным парнем Костей, успевшим в свои двадцать лет окончить артиллерийское училище, а еще через несколько месяцев, в боях на Северо-Западном фронте, получить звание старшего лейтенанта, орден Красной Звезды и медаль "За отвагу".
В бинокль Костя увидел два вражеских танка, две самоходки и автоматчиков, пробирающихся через кустарник. Судя по всему, десант противника пытался незаметно подойти к нашим траншеям: под гусеницами танков песчаная траншея сразу превратилась бы в братскую могилу для ее защитников.
По команде Лосева "заговорили" сразу две батареи – гаубичная и пушечная. Разрывы снарядов вблизи наступающих цепей противника прижали фашистских автоматчиков к земле, но не остановили танки и самоходные орудия. Под усилившимся минометным обстрелом машины приближались к нашему переднему краю. И тогда из полуобвалившихся траншей и наспех вырытых окопов выскочили бойцы стрелковых рот и побежали к Днепру, прямо на артиллеристов первой батареи.
Не выдержали нервы у солдат. Да, пожалуй, и не трудно понять, почему так получилось. После боев на Курской дуге и Левобережной Украине в стрелковых ротах дивизии остались считанные единицы закаленных, прошедших жестокое сражение бойцов. На каждого из них приходилось теперь по нескольку молодых и необстрелянных солдат, почти мальчишек, призванных в армию с освобожденной черниговской земли. Они горели желанием отомстить за свой поруганный край, но совсем не имели боевого опыта.
Однако артиллеристы не поддались возникшей в ротах панике. Среди тех, что были у орудия первой батареи, многие прошли суровую школу Северо-Западного фронта, жестокие схватки с "тиграми" под Понырями.
Не испугал артиллеристов и минометный обстрел – бывало и похлеще. Спрятались с головой в окопы, отсиделись. Когда гул танковых моторов стал слышнее, выползли из укрытий к орудиям. Командир огневого взвода лейтенант Сергей Сухоедов подал команду для стрельбы по танкам. Но еще до его команды прильнул к прицелу командир первого орудия старший сержант Петр Гаганов. Человек обстоятельный и слегка медлительный, он в эти минуты, слившись с орудием, посылал снаряд за снарядом в надвигавшиеся танки врага. Наводчик второго орудия младший сержант Лебедев, говорун и заводила во всех шутках батарейцев, упал рядом с пушкой бездыханный, не успев сделать выстрела – осколок разорвавшейся вблизи мины сразил его наповал. Его место
Окоп командира огневого взвода Сергея Сухоедова находился как раз посредине между пушками. Почти каждый вражеский выстрел был и выстрелом по нему, Сережке, как звал его Сармакешев. Под таким огнем из окопа не высунешься. Но командиры орудий и без взводного отлично выполнили свое дело: завертелись на месте оба подбитых вражеских танка, отползли назад самоходки. Одновременно с огневиками в бой вступили те, кто был на наблюдательных пунктах. Когда Лосев и Сармакешев увидели оставивших передовую траншею и бегущих мимо них бойцов, они вместе со своими разведчиками – Капустиным, Волынским, Черноголовым и другими – выскочили из окопов и сумели задержать бегущих, прекратить панику и повернуть их обратно.
Через тридцать пять лет, вспоминая об этом эпизоде, Владимир Никитович Сармакешев напишет:
"Вперед, только вперед! А вот дрогнули, не удержались молодые солдаты, "драпанули", забывая на какие-то мгновения, что назад – это путь к неминуемой гибели, что назад – это позор и смерть. Чем измерить эти мгновения? И как поверить в то, что эти же солдаты, в считанные минуты преобразившиеся в победителей, остановились, опомнились, контратаковали и отбросили врага! Жаркие бои чаще всего скоротечны. Были скоротечны и та атака и контратака под Деражичами. Задымили подбитые вражеские танки и самоходки, отползли от пушек в укрытие командиры орудий старшие сержанты Гаганов и Орешкин, другие ребята из орудийных расчетов. Ковырял ложкой в котелке остатки каши ефрейтор Петр Ерофеев, "управленец" батареи, только что ловко швырявший в набегающих немцев их же немецкие ручные гранаты с длинными деревянными ручками, поминая черта и остальную нечисть по причине полного молчания автомата, забитого песком при близком разрыве снаряда. И я, его командир лейтенант Сармакешев, уже не мог четко себе представить, что было в эти бесконечно длинные минуты жаркой схватки. А ведь что делал – орал, стрелял и, каюсь, хватал кого-то за шиворот… Обошлось. Все наладилось. Враг отброшен…"
В конце письма он добавил: "Если много лет спустя меня бы спросили о боях под Деражичами, что особенно памятно, какие воспоминания и по сей день свежи и ярки, я бы не стал вспоминать ни об этом бое, ни о двух немцах, взятых много в плен в сумятице той ночи после атаки… До сего дня не могу забыть песок, скрипящий на зубах, забегающий за шиворот и в рукава гимнастерки, затекающий в сапоги… Песок, превративший пищу в несъедобное месиво, а пистолеты, автоматы, винтовки – в малополезные дубинки и кастеты. Чтобы спасти затворы от этой песочной пыли, мы пеленали ТТ и "вальтеры" в полотенца, портянки и упрятывали за пазуху. Не знаю уж, как ухитрялись некоторые солдаты сохранять и заставлять стрелять свое забитое песком оружие… И еще – неистребимый, тягостный трупный запах… Жаркие схватки не давали времени на уборку тел, а осень в тот 1943 год на Днепре была такая теплая…"
Потери у немцев были большие. Но и наших, особенно молодых, только что призванных солдат, иногда еще не успевших получить вместо гражданских курток и пальто шинели, полегло немало…
Ночью фашисты начали отходить. Попытавшись незаметно оторваться, они кинулись к городку Брагину.
…Тридцать лет спустя я по просьбе своих уже взрослых детей поехал с ними на автомашине показать места боев под Деражичами. Около Любеча на хлипком пароме, перевозившем скот, мы перебрались с левого берега реки на правый и двинулись по направлению к Деражичам. Послевоенные годы мало что изменили в этих местах. Машина сразу же застряла в песке, и, чтобы хоть как-то двигаться, пришлось спустить давление в шинах. Так на распластанных покрышках мы с трудом проехали первые километры. То и дело приходилось вылезать и подталкивать беспомощно буксующий в песке автомобиль. Еле выбрались на дорогу, всю в глубоких выбоинах, покрытую толстым слоем пыли. Наша скорость увеличилась, но ненамного.