Участковый: Назад в СССР 2
Шрифт:
— А разве сейчас они не рискуют всё это потерять?
— Риск — благородное дело. Тем более Графиня, не скупясь, раздала кучу обещаний, тем, кто остался в строю. К тому же пока мы с тобой смогли вывести из игры только двоих.
— Кажется, я подстрелил ещё одного — поправил я.
— Подстрелил, это не значит убил. Думаю, даже тот офицер, которому я проткнул саблей шею, сможет выжить.
— Это как? — не понял я.
— А вот так — ответил Воронцов.
Повернувшись, он задрал окровавленную рубаху и показал два свежих пулевых ранения. Кровь уже перестала течь, так что я сумел
— Аномалия. Её близость придаёт сил и останавливает любой кровоток из тел инициированных. К тому же моё тело не дряхлело с годами, а двести лет только укреплялось. Такие, как я намного выносливее и живучее обычных людей. Лейтенант, я думаю, ты, и сам уже почувствовал увеличение своих возможностей.
— Значит, стрелять лучше в голову или сердце.
Я озвучил свою догадку, и Воронцов ухмыльнулся.
— Против Графа и это не помогло. Но тот, кому ты снёс полчерепа, точно испустил дух. Я это почувствовал.
— Убить ещё парочку. И что это нам даст? — поинтересовался я.
— Враги начнут роптать. Графине придётся пойти на формальные переговоры с нами — ответил Воронцов.
— И что дадут, эти формальные переговоры?
— Ничего, кроме мизерного шанса, пристрелить эту французскую суку.
Отделив смотанные изолентой магазины от АК-47, Воронцов воткнул в автомат, забитый под завязку магазин и принялся умело выщёлкивать патроны из неполного, явно проверяя боезапас трофейного оружия. Посчитав вслух до пятнадцати, он принялся заряжать патроны обратно.
И только во время этого действа, я вспомнил, что рожковый магазин ППШ наполовину пуст. Поспешно поменяв его на полный барабанный, я принялся вынимать патроны из подсумка и добивать полупустой магазин.
— А что нам даст убийство Графини? — спросил я Воронцова, когда он закончил снаряжать магазин.
— Только моральное удовлетворение. Те, кто пришёл с ней, всё равно попытаются закончить дело, чего бы им это ни стоило. Уж больно ярки их воспоминания о былом могуществе. Самое главное, чего хотят, эти чёртовы, энергетические наркоманы, это стабильно получать порции свежей жизненной энергии из жертв. Я им достичь такой стабильности долгое время мешал.
— Выходит, нам отсюда точно не выбраться — сказал я, и Воронцов утвердительно кивнул.
— Лейтенант, я же говорил. Ты выбрал неправильное время, для того чтобы на меня наехать.
— А если нам уйти через червоточину? — предложил я, и Воронцов отрицательно покачал головой.
— Меня не просто так называют хранителем нулевой аномалии. После того как Граф превратился в клиента овощебазы, я остался единственным, кто настроен на аномалию. Это невозможно объяснить с научной точки зрения, но я чувствую, когда именно она позволит открыть проход внутрь. Так вот, я смогу открыть портал только через десять-двенадцать часов. И никак не раньше. — Воронцов тяжко вздохнул. — Но даже если бы я смог, открыть путь на ту сторону прямо сейчас, то там бы нас ожидали сотни пустышек, бродящие по каменному лабиринту.
— Потусторонняя нежить. Интересно, а как она функционирует с точки зрения современной медицины? — неожиданно спросил Кац, появившийся из-за колонны.
Я зыкнул на доктора, оставившего свой пост у портала.
—
Доктор Кац явно намеревался задать следующий вопрос, но в этот момент я почувствовал приближение противника. Хранитель тоже встрепенулся и указал доку на тупик.
— Артём Абрамович, возвращайтесь туда. А то скоро здесь станет жарко.
— Хорошо, я уйду — согласился док и выставил перед нами две пузатые бутылки, с плотно замотанными тканью горлышками. — Конечно, это коньяк, а не настоящий коктейль Молотова, но надеюсь, что это вам хоть немного поможет.
Я с Воронцовым одновременно благодарно кивнули, и док отправился обратно в тупик, к месту казни жертв тайного общества.
На этот раз штурмовая группа попыталась подобраться, используя темноту как прикрытие. Освещающий галерею прожектор неожиданно потух, и от колонны к колонне начали поочерёдно перебегать, едва заметные тени.
Двигались враги почти беззвучно. И если бы не моё зрительное восприятие, сильно изменившееся, после путешествия во тьму, то я бы точно ничего не рассмотрел. Однако то, что надо я увидел. Воронцов тоже заметил врагов.
— Они в пяти рядах колонн от нас. Справа двигаются трое — предупредил он.
— Слева вижу ещё троих. На следующей перебежке их надо попытаться завалить, иначе не вывезем.
— Согласен — проговорил Воронцов. — Если подберутся ближе, заработает пулемёт, и они нас зажмут.
Высунувшись каждый из-за своей колонны, мы, прицелившись и когда тени снова пришли в движение, выпустили по несколько коротких очередей. Я подстрелил минимум одного. В секторе огня Воронцова кто-то вскрикнул. Враг начал отвечать буквально через секунду, и всё это быстро превратилось в яростную перестрелку.
Пока явного преимущества не у нас, не у противника не имелось. Но я знал, совсем скоро, у нас начнёт таять боезапас. У штурмовиков подобной проблемы нет.
Выпустив половину барабана ППШ, я попал ещё в кого-то. В ответ получил несколько осколков в плечо и лицо, от разбившейся об колонну, свинцовой пули. Это заставило вернуться в укрытие. Судя по выругавшемуся в голос Воронцову, его тоже задели.
Встав за свою колонну, хранитель сменил магазин на забитый наполовину и закинул автомат за спину. Затем он схватил бутылку и вытянул из кармана бензиновую зажигалку.