Участковый: Назад в СССР 2
Шрифт:
— Вот только мы туда точно не доберёмся — проговорил вынырнувший из сумрака Кац и начал указывать то вверх, то вниз. — Теперь мы точно окружены. Сверху пулемётчик не даст нам высунуть нос из башни, а снизу следопыты графа, контролируют единственный путь отступления.
— Эх, была бы у нас пара гранат — проговорил я, и наши с Воронцовым взгляды одновременно упали на дюжину бочонков с порохом, обильно залитых жёлтым воском. — Антон Львович, ты подумал о том же? — спросил я.
Хранитель утвердительно кивнул.
— Во тьме,
Вскрыв один из бочонков, мы немного отсыпали дымного пороха и проверили его. На вес содержимое каждого бочонка, не меньше пяти килограмм. Порох был сухой и охотно вспыхнул от загоревшейся спички.
— План, так себе — изрёк доктор Кац, когда мы при помощи моих спичек и найденных в берендейках мумифицированных стрельцов, фузейных фитилей, приготовили бочонки к подрыву.
— Другого варианта у нас нет — сказал я, и в этот момент со всех сторон снова загремел голос Графа.
— Я даю вам пять минут, для того чтобы вы всё хорошенько обдумали и вышли добровольно. В свою очередь, обещаю, что не стану вас наказывать сразу. Возможно, вы мне ещё пригодитесь — милостиво пообещал Граф, и в этот момент я подсознательно понял, что несмотря на показное спокойствие, он куда-то спешит.
— Лейтенант, ты тоже заметил его тщательно скрытую нервозность? — спросил у меня Воронцов.
— Такое ощущение, что само время пребывания здесь, его начинает поджимать.
Воронцов прижал ухо к стене, и к чему-то прислушался. Простоял так около минуты, а потом посмотрел на нас так, словно открыл для себя нечто новое.
— Портал в катакомбах под комбинатом. Я его по-прежнему ощущаю. Он готов захлопнуться в любой момент, как только прекратится донорское вливание жизненной энергии. Похоже, древняя сволочь чувствует, что мы можем открыть альтернативный путь наружу, и почему-то очень страшится этого.
— Так вот что так беспокоит нашего Графа. Он боится потерять то, что к нему вернулось полчаса назад.
— Похоже, нам пора попробовать, это проверить.
Воронцов взвесил два приготовленных фугаса. Я поднял третий бочонок и представил, как поджигаю фитиль и пытаюсь подкинуть его на десяток метров вверх.
— Боюсь, мы не успеем закинуть в окно даже один из них. Едва мы выскочим на стену, нас снимет пулемётчик — печально предрёк я.
— Думаю, Артём Абрамович не откажется нас поддержать беспокоящим врагов огнём из бойницы. Я проверил наши трофеи. В газовый поршень автомата Калашникова попала пуля, но карабин «СКС» заряжен и готов к стрельбе. В подсумке убитого ещё три запасных обоймы по десять патронов.
— Боюсь, стрельба из карабина, тех, кто держит башню под прицелом, не особо впечатлит — с сомнением изрёк Кац, и я согласно кивнул.
Затем док указал лучом фонарика на деревянную стойку с приготовленными к использованию гаковницами. Пять из них имели длинные стволы,
— А если мне пулемётчика вот этим шугануть — предложил доктор Кац.
Среагировав на это, Воронцов взял древнее оружие и принялся его осматривать.
— А ведь это идея — согласился он.
Хранитель вскрыл стоявший рядом ящик. Внутри обнаружились крупные свинцовые пули и берендейка с собранными в перевязь патронами. В закрытых пробками деревянных трубочках находился приготовленные стрельцами заранее навесы пороха. Воронцову это всё было явно знакомо, так что он принялся умело заряжать древний крепостной самопал.
— Пуля огромная, двадцать пять миллиметров. Калибр почти как в зенитном автомате «Шилки». Дымного пороха в заряде хватает. По идее, если сработает, то с сорока шагов, никакой бронежилет не поможет — уверил Воронцов и повесил на шею доктора Каца тлеющий фитиль.
После этого он подвёл дока к бойнице и объяснил, как правильно установить гаковницу и произвести выстрел. Всё было готово. А когда мы заняли позицию возле выхода из башни на крепостную стену, камни снова содрогнулись от загремевшего голоса хозяина аномалии.
— Мне надоело ждать — зло изрёк Граф, и в этот момент позади заскворчал дымный порох, вспыхнувший у запального отверстия гаковницы.
И только через секунду, явно с запозданием, позади нас раздался настоящий взрыв. И в этот самый миг мы с Воронцовым выскочили наружу. При этом я был уверен, что гаковницу разорвало в руках дока, при попытке выстрелить.
Отступать было поздно, так что я просто с силой провёл коробком по прикрученным к запалу спичкам и сделав раскручивающее фугас движение, вокруг своей оси, швырнул бочонок в окно так, словно он был легкоатлетическим диском для метания. И только в этот момент я заметил, что ранее стоявшего на краю пулемётчика, откинуло внутрь помещения. А осветитель, ранее направлявший на крепостную стену луч прожектора, стреляет в нас из пистолета.
Первым, до выбитого витража, долетел фугас, брошенный Воронцовым. Врезавшись в остатки мебели, он упал, так и не взорвавшись. Затем рядом шлёпнулся мой, охваченный пламенем бочонок.
Третий бочонок, Воронцову помешала швырнуть попавшая в него пуля. В результате брошенный фугас попал в стену на три метра ниже цели и разлетевшись, превратился в огненный шар. Огонь опалил извивающиеся отростки тьмы, а когда огонь опал, я заметил в оконном проём ещё одного автоматчика.
Он прицелился в меня и в этот момент рванули наши самодельные фугасы. Взрыв разметал остатки витражей, сбросив людей графа вниз. А мы в это время неслись к лестнице, ведущей на площадку. Когда мы спустились, из башни выскочил доктор Кац.