Участковый: Назад в СССР 2
Шрифт:
И чем дальше мы продвигались, тем чаще приходилось отбиваться от нежити. Теперь мертвяки двигались заметно шустрее, и один из них едва не добрался до зазевавшегося дока.
Желания лезть внутрь всевозможных строений ни у кого не возникало. Но каждый из объектов, будь то перрон железнодорожного вокзала, с навеки замершим паровозом, либо весьма приличный дом, со статуями атлантов, поддерживающих ажурные балконы, навевали смутные воспоминания. Казалось, что я это всё уже видел в нашей реальности, и если напрячься, то можно вспомнить, что ужасного произошло
И всё-таки пострелять, нам пришлось, когда из наполовину разрушенного взрывом здания вывалилась большая группа стремительно передвигающихся мертвяков. Я разрядил в их головы остатки дискового магазина. Воронцов дважды перезаряжал обрез.
— А вот теперь они точно знают, где мы — сказал хранитель после того, как мы отбились от наката нежити.
Когда Воронцов договорил, я на подсознательном уровне почувствовал, что мы добрались до нужного нам объекта, и принялся обшаривать окружающее пространство лучом фонаря.
Это был стометровый кусок зубчатой, крепостной стены с одинокой округлой башней. Всё это было сложено из белого камня и явно грубо вырвано из крупного оборонительного сооружения.
— Неужели это часть древней кремлёвской стены? — предположил док, когда мы подобрались поближе.
Воронцов утвердительно кивнул.
— Это одна из артиллерийских башен, про существование которой забыли ещё во времена Ивана Третьего.
— Так может, и библиотека царя Ивана Грозного где-то поблизости спрятана? — спросил разволновавшийся док.
— Граф говорил, что в те времена сюда много разного провалилось. Про библиотеку Грозного тоже упоминал, но, правда, она где-то здесь или нет, я не в курсе.
Обойдя башню, мы попытались пройти между стеной графского имения и каменной башней. Но дорогу нам преградили заросли чёрных отростков. Они полностью оплетали крышу усадьбы с этой стороны, спускались и частично переходили на башню. Причём в этих зарослях, постоянно что-то подозрительно копошилось.
— А вот этих зарослей, я раньше здесь не видел — уверил Воронцов после того, как всё внимательно осмотрел. Затем он указал лучом фонарика на видневшийся в просвете, просторный расчищенный участок, находящийся перед крепостной стеной, с другой стороны. — Видите, там на стене тёмное пятно. Именно к нему приклеен портал в арке. И для того чтобы попытаться прорваться на нашу сторону, нам нужно туда попасть.
— А если обойти стеночку с другой стороны? — предложил я, и Воронцов отрицательно покачал головой.
— С другой не получится. Крепостная стена обрывается, прямиком в один из провалов. Там везде липкая паутина. Не знаю, кто её плетёт, но, если в неё вляпаешься, выбраться шансов никаких.
— А если попробовать пролезть через дыру? — предложил Кац, и луч его фонарика высветил пролом в башне, находящийся на высоте трёх метров, прямо у нас над головой.
— Этого лаза здесь раньше не было — с подозрением заметил Воронцов
Затем он замер и начал к чему-то принюхиваться. Видимо, он опять чувствовал нечто своё. Подойдя к башне, он приказал, чтобы мы не шевелились, и
— Это Граф. Похоже, эта старая лярва добилась того, чего хотела. Я снова слышу его голос.
— Это как? — не понял я.
— А вот так. Его повреждённый мозг снова ожил.
— И что он говорит — спросил Кац.
— Он угрожает всем, кто его предал, Графине и лично мне. — Выдав скупые объяснения, Воронцов оскалился, словно загнанный в угол зверь. — А ведь в сорок первом году, когда фрицы стояли под Москвой, у меня был шанс до него добраться повторно и завершить начатое. Теперь я жалею, что не сделал этого и отправился на фронт.
— А почему он на графиню наезжает? — не понял я.
— По этому поводу могу сказать одно. Она вообще зря затеяла его оживление.
Едва Воронцов договорил, по всем поверхностям пробежалась волна, словно от землетрясения. После этого чёрные отростки активно зашевелились, а частички жизненной силы, заметались, словно потеряв ориентир для движения.
В тот же миг из темноты выскочил мертвяк, получивший из обреза хранителя двойную порцию картечи в верхнюю часть туловища.
— А это что такое? — спросил Кац.
— Не знаю, но мне это тоже не нравится. Нам надо ускориться. — Воронцов указал на дыру в башне.
Первым в пролом забрался я, осмотрел круговую артиллерийскую галерею с парой пушечек и приготовленными к стрельбе крупнокалиберными гаковницами, времён правления Ивана третьего. У лестницы, ведущей выше, лежали мумифицированные тела нескольких стрельцов. Вездесущие отростки оплетали бойницы, но шевелящейся нежити я не заметил.
После того как забрались остальные, мы взошли по каменной лестнице до следующего уровня и добраться до выхода на крепостную стену. И в тот момент, когда я высунулся, чтобы всё осмотреть, над головой вдребезги разлетелось витражное окно. А затем со стороны графского дворца, ударил луч прожектора.
Пулемётная очередь прошлась по каменным зубцам стены, заставив нас нырнуть обратно. А затем раздался не совсем человеческий смех, от которого по телу пробежался нервный озноб.
— Это Граф? — спросил я, и Воронцов часто закивал. — И как он смог сюда подобраться?
— Я не знаю — раздражённо ответил Воронцов. — Эта часть его дворца никем не исследована. В самом начале я смог пробежать по крыше, но только один раз. Все, кто совался сюда, потом, не возвращались.
Выглянув из бойницы, я смог рассмотреть покрытую зарослями стену и огромный выбитый витраж. В этот проём при желании мог заехать грузовик.
На краю образовавшегося балкона стояли двое, облачённые в военную форму советского образца, бронежилеты и каски сферы, с забралами, закрывающими лица. Один держал прожектор и сосредоточенно водил лучом по стене и башне. Второй целился вниз из пулемёта Калашникова. При этом окружавшие их отростки вели себя словно ожившие змеи и пытались отползти подальше от проёма.