Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки
Шрифт:
Серому Волку предложили пойти на лыжах в колхоз по соседству и убить женщину, ярую коммунистку, которая, как объяснили Ахто, немало навредила «союзу». Интересно, чем и как она могла навредить? Ахто, хотя он был вооружён, дали ещё парабеллум, с ним отправились трое.
Шли, читаем, гуськом. Один из людей Ораса впереди автора, двое сзади. Когда-де отошли от хутора километра на три и втянулись в густую еловую чащу, где наблюдать за Ахто из-за густой заросли ельника почти невозможно, он, улучив минуту, упал в снег и открыл огонь по его провожатым.
Вопрос: на каком расстоянии друг от друга они шли, что из-за зарослей ельника, какими бы густыми они ни были,
Последующая сцена на хуторе, говорил мой отец, избита не в одном приключенческом произведении. Орас в комнатке, сидя за круглым столиком, рассматривал какую-то фотографию. Двое других, сообщает автор, лежали, один на полу, другой на кровати, и, по-видимому, спали. Наставив на Ораса парабеллум, Ахто тихо окликнул его, и, когда он обернулся, выстрелил. Кино! На выстрелы двое других вскочили и, ничего не соображая, уставились на Ахто. «Лонг мне был не нужен, но Каллиса я превратил в решето. Поклонившись Лонгу, я закрыл дверь», – разве же автор не великолепен? Чем не Джеймс Бонд? Увы, мы тогда о нём не знали.
Мой отец счёл, что Орас, скорее всего, придуман или образ весьма далёк от прототипа. Конечно, никто из «лесных братьев» не стрелял в отца Ахто, и тот не говорил, что они бандиты, которые грабят население и предают Эстонию. Умер он, видимо, раненный в перестрелке с советскими военными. Ахто выдал «апостолов», чтобы заслужить прощение за то, что был с ними, и получить выгоды.
Органы никогда не оставят без внимания того, кто оказал им услугу. Ахто продолжали использовать, он внедрялся в уцелевшие группы борцов за независимость Эстонии и проваливал их, чередуя это с отсидками за кражи, когда доносил на уголовников. Он был своим и для КГБ, и для МВД. Сам он пришёл к идее стать писателем или ему её подсказали – главное, он должен был показать, что «лесные братья» – это ворюги, бандиты, а, во-вторых, следовало изобразить перековку уголовника.
Никаких записей, и находясь в Германии, и потом он, конечно, не делал. Задним числом стал писать по памяти, как мог, или шла запись на магнитофон. Шефы решали, что из действительно бывшего приклеить к выдумкам таким, каким оно было, а что, подклеивая, подогнать, подкрасить, покрыть лаком. Таким образом, была сделана вещь по принципу: «Умных нет, возьмут за правду!»
Перековавшийся Ахто Леви
В 1970 году «Записки Серого Волка» были изданы отдельной книгой. Именитая Мариэтта Шагинян написала предисловие, в котором немало знаменательных слов, к примеру: «главное, что привлекает в дневниках Серого Волка, что представляет для нас наибольший интерес в них, – это яркое, ясное, убедительное впечатление особенности труда в нашей стране, как нового в своем качественном различии от труда в стране капитализма и от абстрактного труда вообще».
Это сказано о труде зеков в лагерях. Вот так-то! В 1972-м вышел на экраны двухсерийный фильм Владимира Басова «Возвращение к жизни» по мотивам произведения. О Сером Волке узнали уже не только читатели.
В 1973-м в журнале «Москва» вышло продолжение «Записок Серого Волка» под названием «Улыбка Фортуны». Мы с отцом взялись рассматривать произведение. В центре повествования – Серый, в котором узнаётся Серый Волк. Рассказывается, как он приобщался к трудовой жизни на
Однажды зоопарк посетил известный столичный журналист. Серый, как написано, подошёл к нему именно в тот момент, когда журналист со своей свитой стоял у верблюжьего загона и одна рыженькая остроносая дама громко гадала – плюнет в него верблюд или постесняется. Они, мол, не знали, что верблюд был хорошо воспитан.
Конечно же, всё так и было! Неужели же нет? Серый сказал журналисту о своих записках, и тот согласился их почитать. «На следующий день утром, когда Серый пришел в гостиницу, чтобы получить обратно свою тетрадь, он застал рыжую даму и журналиста сидящими с опухшими лицами у стола, уставленного приспособлениями для дегустации местных вин. Хотя было видно, что занимались они всю ночь чем угодно, только не чтением дневников Серого Волка, известный журналист тем не менее сказал, что он с ними «бегло» ознакомился».
По мнению моего отца, все эти подробности, ирония призваны сыграть на доверительность. Журналист «мимоходом» дал Серому адрес своего учреждения в Москве. А уж там-то… Предваряя то, что произойдёт, автор сообщает, что Серому обычно везло в жизни. Ну и когда он «шагал бесцельно по улицам, он увидел кошку, удиравшую изо всех сил от желтого зверя неизвестного происхождения. За желтым зверем тоже изо всех сил бежал почтенный пожилой товарищ. Кошка мчалась быстрее всех. Желая ей добра, Серый наступил на волочившийся за зверем поводок, за что подбежавший пожилой гражданин, уцепившись мертвой хваткой в поводок, начал благодарить с таким пылом, как будто он вытащил из-под поезда его ребенка».
Чем не сцена из кинокомедии? «Когда Серый поинтересовался, что это за зверь такой, он узнал, что это настоящий чау-чау; тибетская сторожевая собака, а этих тибетских на всю Москву если штук тридцать наберется – Москва может лопнуть от самомнения».
Юмор нас не покидает. Гражданин, названный «почтенным», спросил «на свою беду, Серого, кто он такой и где остановился» («на свою беду» – подтруниваем над собой!), и «Серый получил приглашение, если ему все равно, переночевать в кабинете хозяина зверюги на каком-то сундуке с колорадскими жуками». Как весело! Какая острота насчёт колорадских жуков!
В подъезде дома, куда привели Серого, «попахивало гнилью. На втором этаже им открыло дверь веселое розовое существо в розовом халате, с розовыми пятками, мелькавшими из тапочек, надетых на босу ногу, круглое и добродушное. Эта молодая и жизнерадостная женщина сунула Серому свою ручку, сказала «здравствуйте» и представилась:
– Сюзя».
Это шаржирование, сказал мой отец, лишь с натяжкой назовёшь добродушным. Сюзя (Сюзанна) – жена гражданина, каковой оказался профессором. И тут мы узнаём, что колорадские жуки – вовсе не острота. «Хозяин зверя оказался известным ученым, занимался насекомыми».
Серого поселили в квартире, и «в отсутствие хозяев он съел сметану, которую они, придя с работы, везде остервенело искали, а куда она делась – он постеснялся объяснить» (искали «остервенело»!) В другой раз ему не повезло с вишнёвым компотом. «За три дня, проведенные хозяевами в загородном доме отдыха, он уничтожил пятилитровую банку. Возвратившись, хозяева ему объяснили, что дело не в компоте: зачем было разбрасывать косточки по всей квартире?»
Зачем, сказал мой папа, рисовать героя таким идиотом? Затем, чтобы решили: если уж он о себе столь некрасивую правду пишет, значит, и всё остальное – правда.