Учебка. Армейский роман
Шрифт:
Роту построили в том же порядке, в каком водили в баню и строй начал переходить улицу Маяковского через открытые ворота КПП. При этом курсанты несли непременные красные флажки впереди и позади строя. Кинотеатр «Знамя» оказался гораздо ближе, чем могли предположить Тищенко и Лупьяненко — всего в каких-нибудь ста пятидесяти метрах от части во дворе девятиэтажек, стоящих на другой стороне улицы Маяковского прямо напротив штаба. Издали кинотеатр снаружи здорово напоминал большой деревянный сарай и несколько разочаровал курсантов.
— Ну и кинотеатры же у вас в Минске! У нас даже в Городке лучше,
— А ты их хоть видел — минские кинотеатры?! — зло спросил его Лупьяненко.
— А чего их видеть — вот он передо мной, кинотеатр «Знамя»!
— Да это какой-то левый кинотеатр, полуподпольный…
— Какой же он полуподпольный — вон и афиши, и название кинотеатра написано?!
— Да нет у нас больше таких забитых кинотеатров — это только здесь, потому что на окраине! Недаром же я про него за всю свою жизнь ни разу не слышал. А в самом городе хорошие кинотеатры — «Беларусь», «Москва», «Мир», да все и не перечислишь! — Лупьяненко говорил со страстью, способной убедить даже камень.
Тищенко с самого начала верил Антону, но просто не подавал виду — ему доставляло удовольствие играть на патриотических струнках горожанина.
Билеты покупал кто-то из сержантов, предварительно собрав со всех по двадцать копеек. Внутри кинотеатр был более уютным, но все же и здесь хранил печать патриархальности — колоритно выделялись стены из широких досок, покрашенных в желтый цвет. Вместе с деревянными полом и потолком они образовывали небольшое фойе. В этом фойе курсанты ожидали начала сеанса. Гражданских было совсем мало.
— Похоже, что «Знамя» большой популярностью не пользуется, — заметил Игорь.
— Окраина. Хотя странно — здесь поблизости других кинотеатров нет, могло бы и побольше народа придти, — задумчиво ответил Лупьяненко.
Все сомнения курсантов разрешились бы очень быстро, если бы они знали, что «Знамя» не обычный гражданский кинотеатр, а специально построенный для жильцов небольшого военного городка, расположенного напротив части. Поэтому и был он таким маленьким и непритязательным, поэтому и было в нем немного народа — почти весь городок знал, что сегодня приведут солдат, и никто в кинотеатр особенно не стремился — всегда лучше сходить на сеанс, где посвободнее. Немногочисленные же гражданские были в основном случайно забредшими из соседних с городком гражданских домов — благо, городок не был отделен, как обычно, забором от остальной застройки. Но всего этого Игорь и Антон не знали, да и не могли знать, потому что пришли сюда впервые, а сержанты раньше про «Знамя» не рассказывали (не потому, что это было тайной — просто здесь редко бывали).
Наконец открыли двери и все вошли в зрительный зал. Показывали «Игру в четыре руки» с участием Жана Поля Бельмондо. Фильм Игорю понравился уже тем, что позволил хоть на час забыть о службе и перенестись в веселый мир комедии.
Выходя на улицу, Тищенко почувствовал, что от его былого пренебрежения к кинотеатру не осталось и следа. Наоборот, Игорь сейчас с симпатией посмотрел на здание: «Ничего, что он такой неказистый — зато кино посмотрели. А так сидели бы за забором». И Игорь ощутил в глубине души благодарность к тем людям, которые построили кинотеатр. Назад вернулись быстро.
День
— Вурлако, кто тебе разрешил без моего разрешения выходить на улицу?! — спросил Гришневич у курсанта, когда они пришли в свой кубрик.
— Виноват, товарищ сержант — ребята просто попросили, чтобы я помог им сделать машину. Земляки — разве я мог им отказать?!
— Да и к тому же «деды», да?
— И это тоже…
— Все это нормально, но только запомни, Вурлако — такие вещи в обход сержанта не делают. Ясно?
— Так точно.
— Ты ведь сам чувствуешь — раз ты старше большинства взвода, я и относился к тебе по другому… Думаю, что ты это чувствовал?
— Так точно.
— Чтобы так было и дальше, ты не должен этим злоупотреблять и припухать. Иначе можно так же сделать, как и со Шкуркиным.
— Виноват, товарищ сержант — это больше не повторится! — поспешно заверил Вурлако, не желавший лишних осложнений.
— Так что, сержант — дашь ты нам этого бойца или нет? — нетерпеливо спросил один из подошедших хозвзводовских «дедов».
— Как ты сам — поможешь им? — спросил у Вурлако Гришневич.
— Можно и помочь, чего уж там, — ответил курсант.
— Только это, сержант… Мы, может быть, немного задержимся, и он минут на двадцать-тридцать на отбой опоздает, — уточнил «дед», обрадованный всеобщим согласием.
— Ладно. Но только не позже — может придти дежурный по части и проверить, — предупредил сержант.
«Дед» заверил, что «все будет в лучшем виде» и увел Вурлако делать машину.
Коршун и Кохановский почти весь день проторчали возле казармы, потому что технику перегнали в парк лишь за полчаса до отбоя.
— Ну, как было в наряде, Коршун? — весело спросил сержант.
— Так оно ничего, только замерзли — были бы в бушлатах или шинелях — было бы здорово, — в тон ему ответил Коршун.
— Это точно — в карауле надо в шинелях стоять. Прапорщик Атосевич обещал выдать их на этой неделе. Так что, Коршун, скоро в карауле исчезнет последняя для тебя неприятность, и ты сможешь тянуть службу предельно бодро и бдительно!
«Вот и лето закончилось; уже осень — скоро шинели получим», — подумал Игорь, вспомнив, что на календаре уже первое сентября.