Учебник выживания для неприспособленных
Шрифт:
Наверно, все это и заставило Бурого впустить его.
— Он сказал, что хочет поговорить с нами всеми, — объяснил Бурый.
Гость открыл рот, собираясь что-то сказать, но челюсть у него задрожала, и рот закрылся.
— Эй, что не так с чувачком?.. — поинтересовался Серый.
— Меня зовут Жак Ширак, — сказал наконец верзила, — и я пришел к вам из-за вашей мамы.
Белый напрягся. Он не знал, что надо этому типу, но знал, что затронута очень деликатная тема. Он почувствовал, как занервничал Черный. Большой ком опасных неврозов в нутре его брата набух и даже его опалил жгучим жаром.
— Что с нашей мамой? — спросил Черный, и было видно, что он готов перегрызть сонную артерию.
— Вашей матери нет в живых. Я любил ее, а теперь она умерла.
Некоторое время, показавшееся всем
— Есть виновный, и я его знаю.
Жан-Жан часто задавался вопросом, как могла грусть поселиться в его жизни и прочно укорениться в ней, как туго завинченный болт, покрытый слоем ржавчины. В одном он был уверен, что это проникновение грусти происходило медленно, в силу постепенного и упорного оседания мути, которое замечаешь не сразу. Движение было такое незаметное, что требовалось время и внимание, чтобы осознать, как мало-помалу профиль его жизни деформировался и стал похож на лужицу грязи.
Жан-Жан часто думал, что, если у него когда-нибудь будут дети, — это, впрочем, было крайне маловероятно, поскольку его зарплаты, как и зарплаты Марианны, недостаточно, чтобы позволить себе такую роскошь, — он научит их быть бдительными, проявлять внимание к деталям, стараться почувствовать, когда все незаметно становится плохо. Он научит их ничего не пускать на самотек, делать все, что в их силах, чтобы держать штурвал, всегда оставаться хозяевами своего корабля и не давать никакому мерзавцу и никакой мерзавке решать за них. Он научит их быть эгоистами, даже индивидуалистами, и пусть в глазах всех они будут выглядеть подонками, лучше быть счастливым подонком, чем порядочным человеком, который, когда приходит время идти с работы домой, взвесив все за и против, понимает, что ему туда не хочется, но выбора у него нет. Таким, как он, возвращающимся после дерьмового дня, чтобы провести дерьмовый вечер в обществе женщины, сухой и холодной, как змеиная кожа.
Да, прикасаясь к Марианне, он часто представлял себе змею, но это, впрочем, было нормально, если знать генетическую модель Марианны: один из первых образцов торговой марки «Хьюлетт-Пакард», известных своей устойчивостью к болезням, крепкими нервами и общей надежностью. Этого достигли, аккуратно припорошив цепочки ДНК генетическим кодом зеленой мамбы: производимый этой змеей в естественных условиях нейротоксин был безотказным средством против целой палитры дегенеративных заболеваний нервной системы: болезни Крейтцфельда — Якоба, хореи Гентингтона, атеросклероза, лизосомных болезней накопления, болезни Паркинсона и особенно болезни Альцгеймера. В генеалогии родителей, выбравших апгрейд «Хьюлетт-Пакард» для своих дочерей, часто можно было найти бабушку или прабабушку, которая закончила свой жизненный путь в содроганиях распада нейронов, путая принесенный в больницу букет цветов с деревянной лошадкой, всплывшей из глубин памяти.
Жан-Жан припарковал свой «Рено-5» у самого дома, под ветвями засохшего деревца. Войдя в подъезд, он заглянул в почтовый ящик. Тот был пуст, значит, Марианна уже вернулась. Он закусил изнутри щеку: не видать ему получаса одиночества, необходимого для перехода от конца дня к началу вечера. Как бывало часто, они сольются в малоприятный континуум. Лифт бесшумно поднял его на восьмой этаж, дав время прочесть несколько граффити, оставленных несводимым маркером неизвестными лицами. Его любимым было, наверно, следующее: «Евангелина, я дрочу, думая о твоем прекрасном теле». Текст был проиллюстрирован стилизованным членом, извергающимся в потолок. Ясно, откровенно и не зло. Что-то в этом роде он хотел бы написать своей жене, если б мог. Но разумеется, не писал. Во-первых, потому что не дрочил, думая о теле Марианны, да и вообще, если было когда-то желание, оно давным-давно улетучилось. И потом, такая записка никак не подходила Марианне. Слишком она была серьезная, слишком напряженная, слишком сосредоточенная на своей работе, одним словом, слишком зеленая мамба.
Когда
Марианна почувствовала его присутствие, у нее был на это просто невероятный инстинкт, она обернулась к нему, нахмурив брови, и подняла указательный палец вверх, что означало: «Подожди пару минут, я говорю по телефону». Под прямым светом ряда круглых энергосберегающих светильников, встроенных в натяжной потолок, кожа у нее была слегка зеленоватая. Заметно не сразу, но, если обратить внимание, видно невооруженным глазом. Так проявляла себя ее рептильная природа. Сама она терпеть этого не могла и каждое утро проводила много времени перед зеркалом, пытаясь скрыть цвет лица под пудрой и тональным кремом, но и пудра, и крем были бессильны: к концу дня зеленый все равно проступал. А на кончиках рук и ног окраска плавно переходила в желтую, поэтому она с детства выбирала свитера с достаточно длинными рукавами, наполовину закрывавшими ладони.
Продолжая говорить, она нервно почесывала кончиком ногтя уголок рта.
— Выпечка — это наш сегмент, который функционирует лучше всех. Вот что надо им дать понять. Они вкладываются в отделы, гордо именуемые престижными, но окупаемость имеющие нулевую… — говорила она… Тонкий мышиный писк, формулирующий неслышные фразы, доносился из телефона, она слушала его как бы по обязанности, повторяя: «Хорошо, ладно…», а потом продолжала тоном генерального адвоката:
— Уход за телом, гигиена, косметика — это замкнутый рынок! У отдела выпечки есть характер, здесь тебе запах свежего хлеба, предложение ты можешь менять в зависимости от времени дня, в десять часов завтрак, в час дня обед. Это отдел отделов, куда заходят все поголовно. Даже молодежь, посмотри опросы, даже молодежь. Finger food [12] , вот что они любят… И если твой заведующий не слишком консервативен, почему бы ему не ввести cross selling [13] … На днях я говорила с одним типом, он выложил большой выбор оливкового масла и вяленых помидоров рядом с чабаттами! Продажи просто взлетели… Вот такие идеи надо отстаивать… Хорошо… Ладно… Нет, нужен однозначный документ, в котором ты определишь им, что такое утренняя выпечка, вечерняя выпечка, полуфабрикат и замороженный продукт… Все это лажа, короче… Если бы он горел на работе, посидел бы вечерок, черт возьми, и сделал презентацию со слайдами, прикинь, как мы будем выглядеть с нашими ксерокопиями? Хочешь, чтобы нас держали за стажеров?
12
Мелкие закуски, которые удобно брать без приборов — пальцами (англ.).
13
Перекрестная продажа (англ.).
Наконец Марианна положила трубку и повернулась к Жан-Жану.
— Работа? — глупо спросил он.
— Да. Завтра с утра у нас встреча с крупным клиентом, а ничего не готово. Да еще сегодня просто катастрофа… В разгар презентации директор узнал, что ограбили его фургон. Это, кстати, произошло здесь, неподалеку. Разумеется, все надо начинать по новой.
Жан-Жан, конечно, слышал о фургоне: налет был отлично организован. Жестокий, безжалостный, продуманный и эффективный, восемь погибших. Такого просто не бывает. Если только полиция в ближайшее время не найдет виновных, он может войти в легенду.