Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2
Шрифт:
– Так, – отмахнулся Бакке. – Ностальгия. Похожа ты на одну прекрасную даму из времен моей молодости.
– Что за дама? – заинтересовалась я. – Невеста? Кто она?
Старик смерил меня оценивающим взглядом, а затем многозначительно изрек:
– Любовь моей юности. Она давно умерла.
Я испытала легкое разочарование.
– А дети у нее были? – подозрительно спросила я. – Почему им не отдадите?
– Нет никого, – буркнул старик. – Бери, а то выброшу.
Я решилась и надела кольцо на палец. Легкое покалывание
– Это артефакт? – спросила я, разглядывая черные камни.
Бакке пожал плечами:
– Возможно, есть какая-то родовая магия. Для тебя это просто кольцо.
Благодарила я довольно сдержанно. Не могла понять, как отнестись к подарку. И решила предпринять еще одну попытку хоть что-то выведать о предыдущей владелице кольца:
– А как ее звали?
Старик покачал головой:
– Это из тех грехов молодости, о которых не рассказывают.
– А вдруг она моя родственница? – попыталась настоять я.
– Исключено, – твердо сказал алхимик. – Поверь, такого быть не может. Но мне и правда интересно, кто из стражей так хорошо погулял на Западе пару поколений назад. В тебе чувствуется старая кровь.
Пришлось отступиться, хотя его ответ совершенно ничего не прояснил. Но в этот момент старик прищурился и сказал:
– Надеюсь, мой подарок тебя на грехи молодости не сподвигнет.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Ну… – многозначительно ответил он. – Вокруг тебя пятнадцать крепких парней, весь цвет аристократии Севера, носители древней магии, которая позволяет связать свою жизнь с байлангом. Таких с каждым годом остается все меньше. Да и не только они. Чье-то ледяное сердечко, кажется, начинает оттаивать, хе-хе-хе…
От таких намеков я сначала потеряла дар речи. А затем “вспомнила” о срочном деле и вылетела из лаборатории, как ошпаренная. Не знаю, что там насчет чьего-то “ледяного сердечка”, но в тот момент таяло мое.
И стоило мне только подумать о кураторе, как я тут же наткнулась на него за поворотом коридора. К счастью, Вестейн оказался занят. Рядом с ним стоял декан Холмен, и они оба хмурились. Я была слишком растеряна. И, пробормотав приветствие, по стеночке обошла преподавателей и умчалась к выходу.
Как же я вляпалась, как же я вляпалась!
Вестейн
Йоран заглянул уже после полуночи, когда Вестейн собрался уходить. Стоило ему потянуться за плащом, как дверь открылась, и на пороге появился его старший товарищ. Страж закрыл за собой дверь и многозначительно сказал:
– Похоже, нас ждут новые неприятности.
– Какие? – бесстрастно спросил куратор.
– Готов спорить на что угодно, что на этот раз тебя ждет западня в Лабиринте Стужи.
– Первый раз, что ли? Я три года муштрую свой отряд. Справимся.
Йоран понизил голос:
– У тебя есть одна проблема, которая
– Ее я туда не возьму, – ответил куратор.
На этот раз ему пришлось приложить немало усилий,чтобы голос не выдал весь спектр чувств, которые терзали его уже неделю. Но Йоран тут же понял:
– Вы так и не поговорили.
Вестейн отвернулся
– Она меня избегает. Всю неделю. Разворачивается и идет в другую сторону, если замечает на улице. А после тренировки тут же уходит с Халворсонами.
Йоран расхохотался и печально вздохнул:
– Вы друг друга стоите.
– Я ей не нужен, – напомнил Вестейн, скрипнув зубами. – За мной слишком много проблем. И она была не в себе. Колючки иглоспина…
Страж хотел сказать что-то еще, но Вест оборвал его:
– Мне нужно посетить родовой источник. Поговорим утром.
Старший товарищ не стал спорить и ушел. Вестейн набросил плащ и отправился на улицу.
Там бушевала метель. Куратор коснулся разума своего байланга. Свейт выполнил его приказ и отправился под навес. Пес беспокоился об Анне. Но Вестейн пообещал, что присмотрит за ней сам. Сегодня ему предстоит посетить родовой источник. А его искушение будет в этот момент мирно спать за стеной.
Пока он брел сквозь ночь и снег, вспоминал события недельной давности. Он виноват перед Анной. Девушка явно была не в себе, и пользоваться этим было неправильно. Но в тот момент, когда она повернулась к нему, сдержаться стало невозможно. Вестейн был вынужден признаться хотя бы самому себе, что также потерял голову от этой девушки, как и его байланг. И что с этим делать, совершенно непонятно. Ясно только то, что никто не должен об этом узнать.
Правда, Йоран оказался слишком прозорлив. Ему пришлось рассказать.
Вестейн кое-как добрался до домика на горе. Долго топтался в коридоре. Снег на ботинках таял, пока он прислушивался к тишине, которая царила в комнате Анны. По крайней мере, девушка спит, а не варит зелье для очередного приключения. И даже прожила неделю без поиска неприятностей. Лишь бы Лейф ее больше ни на что не подбил, а Правящий герцог не потребовал дочь на очередной бал. Одно прошение Правящей герцогине – и Анну придется отпустить. А потом не находить себе места и выплескивать злость в тренировках.
С этой мыслью Вестейн вошел в ванную и коснулся дальней стены. Родовая сила тут же откликнулась, и потайная дверь открылась. С надеждой, что родовой источник поможет ему избавиться от мыслей, Вестейн шагнул вперед.
… Из домика он вышел ближе к утру. На душе царило умиротворение, и патруль в компании Йорана и пары других стражей помог сосредоточиться на текущих делах. Возвратились они уже после полудня, когда занятия в академии закончились. На дальнем плацу теснились люди и байланги. Стоило Вестейну спешиться, как к нему тут же подбежал слуга и скороговоркой выпалил: