Ученица волшебника
Шрифт:
Румпль неожиданно легко, для пожилого и не слишком худого человека спрыгнул с коня.
— Девушки, вам надо подойти к камню, — он взмахнул широким рукавом, приглашая их в центр поляны.
Иган с Родгаром остались на опушке. Мольфи и Уртиция прошли по мокрой траве к плоской вершине уходившей глубоко в землю странной глыбы.
— Что вы здесь ощущаете? — спросил Румпль.
Уртиция напряженно молчала.
— Страх… — произнесла Мольфи, — и еще я вижу странное свечение…
Уртиция кивнула. Признаться, что ей страшно, она не рискнула, но с мнением горничной могла согласиться, не
— Правильно — кивнул головой Румпль, — это свечение и есть страх.
Девушки удивленно посмотрели на учителя.
— Это, — он указал на каменную плешь в траве, — сторожевой камень древних. Он был поставлен на границе их империи, чтобы устрашать дикарей и внушать им уважение к величию магов империи. За прошедшие тысячелетия он врос в землю почти на всю свою высоту, однако по-прежнему несет в себе часть их волшебства.
— Но как? — спросила Уртиция.
— Древние в совершенстве владели почти забытым ныне искусством отчуждения магии, наделяя ей мертвые вещи.
— Я слышала о зачарованных предметах, — кивнула графиня, — но они великая редкость. А тут — целая скала.
— Отцы-основатели Империи запретили этот путь магии, ибо сочли опасным давать волшебную силу в руки случайных людей. Многие тысячелетия в наших краях никто не создавал подобных вещей и теперь мало кто вообще представляет, что это такое и как оно делается… Но не об этом я хотел сейчас с вами поговорить.
Он сделал знак стоявшим позади мужчинам. Родгар принес опять успокоившегося поросенка, оставил его на траве и вернулся на опушку. Животное с интересом обнюхало резной край черной плиты.
— Смотрите внимательно, — предупредил Румпль, — сейчас я сниму с животного магическую защиту.
Поросенок нервно завертелся, пронзительно завизжал и присел на задние ножки, безумно вращая глазами. Мольфи явственно увидела, как несчастное существо начало буквально излучать призрачное лиловатое свечение, заклубившееся вокруг и тянувшееся тонкими липкими нитями по траве.
— Не надо… — прошептала она, — он сейчас умрет от страха.
Румпль сделал едва заметное движение рукой, и Мольфи вдруг ощутила какой-то первобытный дикий ужас. Холодный, всеохватывающий, затмевающий разум и сжимавший в клубок внутренности. Она бы бросилась, куда глаза глядят, но все тело свело судорогой, а сердце было готово разорваться от наполнявшего ее неодолимого страха. Рассеянное вокруг и клубившееся в поросенке лиловое свечение моментально сконцентрировалось и обрушилось на нее. Мольфи даже с открытыми глазами увидела, как призрачные серо-лиловые нити скручиваются в канаты и впиваются в ее тело. Но в следующий момент все исчезло, страх ушел и свечение погасло.
Хватая ртом воздух, она попятилась и только сейчас заметила, что Уртиция с позеленевшим лицом упала на колени, опустив голову к земле.
— Все нормально, — тихо сказал Румпль, — это неприятно, но я должен был так поступить.
Уртиция, тяжело дыша, поднялась на ноги. Мольфи с трудом приходя в себя спросила.
— Что это было?
— Это был страх, — пояснил Румпль, — страх поросенка, рожденный камнем. Я лишь направил его на вас.
Мольфи посмотрела на животное, которое полностью оправилось от ужаса и спокойно раскапывало землю возле камня
— Помните, вы спрашивали меня о том, может ли маг сдвинуть гору? Так вот один — нет. Но если он воспользуется чужими силами — то сможет!
В глазах учителя вспыхнул мрачный огонь.
— Умело направляя чужие эмоции и мысли, волшебник может обрести великую силу! То, что вы сейчас ощутили, это лишь крошечная часть того, о чем вам еще предстоит узнать!
— Однако эта часть была весьма неприятной, — пробурчала Уртиция.
— Я понимаю, зато крайне убедительной. Вы смогли на себе почувствовать, как можно применять в своих целях чужие эмоции и магические силы.
— А разве у поросенка тоже есть эмоции? — осторожно поинтересовалась Мольфи.
— Конечно. Довольно простые, но и они могут влиять на магическое отражение мира. Однако эмоции людей намного мощнее и разнообразнее.
— Значит и людей можно так… пугать? — негромко спросила Уртиция.
Румпль кивнул.
— Умения мага, соединенные с эмоциями и чувствами простых людей могут дать вам силу двигать горы… И ради того, чтобы вы это ощутили, я и привел вас сюда.
— Но зачем нам пугать людей? — спросила Мольфи.
— Эмоции это не только страх. Это жадность, месть, ревность… Их много. Надо только уметь этим пользоваться. Представь, сколько людей сейчас мерзнет и мечтает согреться? Воспользуйся этими мыслями, и ты расплавишь скалы…
Румпль широко улыбнулся.
— Я хочу подарить вам могущество и власть. Готовы ли вы их принять?
В кустах на той стороне прогалины что-то зашуршало. Мольфи нервно вздрогнула.
Румпль пригляделся. Потом махнул рукой.
— Капля сорвалась с ветки. Мало какое живое существо рискнет приблизиться к этому межевому камню. Древние маги хорошо знали свое дело… Так готовы ли вы принять этот дар?
Уртиция глубоко вздохнула и кивнула. Мольфи на секунду задумалась. Посмотрела на лицо подруги и тоже кивнула. Хотя и не слишком уверенно. Что-то ее во всем этом смущало. Но перспектива расплавить скалы запала в мысли…
Себастин бежал по мокрой траве. Впереди розовела утренняя заря, а где-то позади звучно брехали собаки. И лай определенно приближался. Он ухватился рукой за корягу и оглянулся. В тумане ничего не было видно, но его опыта вполне хватало, чтобы оценить расстояние до погони. И оно было не слишком большим.
Несмотря на одышку и насморк он внезапно рассмеялся. Сколько раз он сам вот так преследовал беглецов и преступников. Настигал и передавал в руки правосудия… А теперь и ему приходится бежать как зайцу в поле. Но если заяц не знает, что охотники его все равно возьмут, то ему это прекрасно известно. Горожане упорны и их псы свежи и злобны. Можно не тратить силы, а просто упасть в траву и ждать развязки.
Себастин мотнул головой, отгоняя эту мысль. Нет уж, пусть эти ленивые стражники хотя бы вдоволь побегают. Он вытер мокрый от пота и росы лоб и заковылял дальше. Перебравшись через широкую поляну, вбежал под сень массивных деревьев. Оглянувшись, разглядел в тумане неясные силуэты на той стороне поляны. Развязка близка. Он негромко выругался и побрел вглубь леса. Сил бежать уже не было.