Ученик Хранителя Снов
Шрифт:
Он взял в охапку одежду и ботинки и, теперь уже смелее, раздвинул нити занавеса. Перед ним не было ничего, кроме тумана, на этот раз светившегося зеленым. «Почти как в фильмах ужасов». – Вслух сказал Эрни и рассмеялся: зеленоватый туман не внушал ему страха, наоборот, он заманчиво пах свежезаваренным чаем, пряниками, чем-то печеным и благородным деревом. Здесь не было ни верха, ни низа, ни потолка, ни стен, только зеленоватая мгла, безотносительно существовавшая сама по себе.
Эрни отступил на пару шагов, снова зажмурился, и представил комнату, в которой должен оказаться: кровать в нише, кресло, камин, гамак
Том действительно сидел на корточках возле печки, придерживая сквозь сложенное в несколько раз полотенце противень, тыкая вилкой в пирог с румяным боком, пахший чем-то восхитительным, но еще сыроватым.
Возле той двери, что вела в заснеженный лес, тоже стояла вешалка для одежды, имелась полочка для обуви (доска, втиснутая между бревнами сруба) и маленький стул с кривоватыми ногами. Эрни наскоро втиснулся в ботинки, не зашнуровав их, накинул куртку, не застегивая, и осторожно отодвинул тяжелый дверной засов.
Старая дверь распахнулась сама, бухнув о полку возле окна, и морозный воздух улицы и тепло из недр дома, столкнувшись, завихрились паровым облаком. Эрни осторожно прикрыл дверь и сбежал по заснеженным ступенькам в белоснежный сугроб, провалившись в снег по колено.
Воздух заполнял легкие как ледяная вода, обжигающе живая.
Эрни сделал несколько больших шагов, как будто бредя через снежное озеро навстречу ветвистому берегу, и оглянулся.
Снаружи дом походил на миниатюрный терем с красивым крыльцом, освещавшимся фонарем, возраст которого было трудно определить на глаз. Точнее, это был как бы кусочек терема, торчащий из зеленоватой дымки. Границ этого густого изумрудного тумана не наблюдалось: он был везде, от земли до неба, на востоке и западе. И Эрни снова поймал себя на мысли, что его это совершенно не пугает.
Он отвернулся от дома и тумана, и побрел по заснеженной поляне, как будто погружаясь в снежное озеро. Казалось, что лес совсем близко, но Эрни брёл и брёл, проваливаясь глубже и глубже, а деревья, оранжевые глаза-блюдца совы, шорохи, шум крыльев, топот лап, оставались все так же неумолимо отделены от него пространством снежного озера. Эрни хотелось дотронуться до ствола старого высокого дерева, позвать белку, заглянуть в оранжевые глаза, покачаться на упругих ветвях молодой пихты, но он так устал, ужасно устал, смертельно устал..
Тонкий серебристо-холодный серп месяца падал и падал куда-то вниз, подпрыгивая среди кружащегося серпантина звезд, таких ярких звезд, снова упал, наверное, мир рухнул, и стало темно.
«Не сспии-и, зам-мёрррр-знешь! Зам-мёрррз-нешь! Зам-мёрррз-нешь!»
Сквозь темноту к мозгу Эрни настойчиво рвался скрипучий голос, хриплый, назойливый, сварливый, странный голос. Кто-то царапал его грудь длинными ногтями, будто пытаясь разорвать свитер и добраться до сердца, что-то перистое хлопало по его щекам и ушам, что-то острое, ужасно пахнущее, щипало за нос.
Эрни с усилием поднял отяжелевшие веки и сел, глубже проваливаясь в снег, который сейчас холодным огнем обжигал поясницу, шею и лодыжки. Над ним кружилось что-то большое, черное и шумное. «Том! Человек! Снег! Том! Человек! Снег! Том! Человек! Снег!»
Хриплый сварливый голос, будивший его, теперь звучал выше и тоньше.
Эрни услышал, как открылась
«Человек! Снег! Снег! Человек!»
Послышались бормотание, суета и шорохи, удаляющиеся звуки хлопающих крыльев. Эрни молча сидел в снегу и смотрел на звезды, яркие, густо-густо рассыпанные серпантином огоньков на волшебном куполе ночи, далекие и близкие, холодные и родственные. Пятна перед глазами исчезли, шум в голове прекратился, отяжелевшие ноги стали легкими, как будто пустота и невесомость появились внутри него самого.
Эрни казалось, что он готов просидеть так хоть целую вечность. Ощущение невесомости уступило место чувству пьянящей свободы, необузданной, дикой и безбрежной, как обозримый космос. В сравнении с этой невыразимой свободой все сейчас казалось мелким, несущественным, незначимым, даже сильный холод и обострившееся до предела чувство голода казались какими-то потусторонними.
Внезапно «полет в космос» прервался, Эрни услышал какое-то шипение, вскрик женского голоса, высокого, чистого, красивого, но леденяще-холодного, как снег и далекие звезды. За этим голосом последовал другой выкрик. Уже знакомый, каркающий голос истошно вопил: «Пррочь! Прочь! Прррочь!»
Эрни резко обернулся. В паре шагов от него, на уровне его собственных глаз ярко горели два изумительно-фиалковых глаза. Они принадлежали созданию, похожему на куклу с длинными-предлинными перламутрово-лиловыми волосами, густыми, свисавшими вдоль тела спереди и сзади, заменявшими одежду. Создание протягивало к Эрни маленькие очень красивые руки, становясь всё более и более прозрачным, и, наконец, исчезло.
Там, где стояла призрачная девочка, сейчас была лужица. От лужицы поднимался пар, Эрни ощутил его тепло, протянув руку над «дымящейся» лункой в снегу, и только теперь заметил, что сильно дрожит от холода, а желудок так сжался, что стоять прямо было почти невыносимо больно.
Том стоял совсем рядом, в наспех накинутом поверх домашнего свитера искусственном полушубке, старом, но абсолютно целом, сапогах с высокими голенищами, прикрывавшими колено и половину бедра. В правой руке он держал тот самый пузатый чайник, из носика которого еще шел пар. Эрни невольно провел аналогию между кипятком, дымящейся лункой в снегу и вскриком непонятно куда исчезнувшей девочки, и ему стало не по себе. Однако от мыслей о девочке невероятной красоты его отвлекла черная масса на левом плече Тома, которую он сейчас поглаживал. Масса довольно бормотала что-то, похожее на «Арррр». Потом затихла, как будто затаившись, и выстрелила в сторону Эрни резким выкриком: «Человек!»
Эрни невольно вздрогнул, по тону существа он не понимал, что означал этот выкрик: утверждение, обвинение или приветствие.
– Его зовут Эрни, Мистер По.
«Мистер По, Мистер По…» Кажется, Том уже упоминал это имя… что-то про дом, одиночество…
– Эррр-Ни? – теперь в спокойном голосе явно различался вопрос.
– Именно так, дорогой Мистер По: Эрни.
Черная масса уставилась на Эрни, Эрни уставился на нее, и, наконец, понял, что перед ним крупный черный ворон с умными черными глазами. Ворон наклонил голову набок и ненадолго застыл, как бы размышляя. Потом расставил крылья, задев Тома, и чуть не сбив с его лица очки, изобразил нечто похожее на реверанс: «Мистерррпо!»