Ученик. Второй пояс
Шрифт:
– Тела. Забери их тела в кисет.
Зора кивнула, склонилась к Файваре, над которой так и стояла всё это время. Позади нас жахнуло, в спину ударило воздушной волной. В десятки раз слабей, чем тогда, когда воздух пытался скинуть нас с площадок экзамена. Но мне хватило.
Не помог даже Крушитель, упёртый в камень. Меня опрокинуло вместе с ним. На этот раз я лишился не только духовных сил, но и самых обычных. Я, Мастер этой самой Духовной Силы, сотню вдохов назад скользивший между потоков смертельно-горячего ветра,
Хлопнуло.
Я вскинул голову, услышав такой знакомый звук. Техника перемещения, когда воздух не успевает расступаться с пути идущего.
В десяти шагах от нас, на самой границе давно расколовшегося защитного купола замер Тола.
В изорванном халате, без своей неизменной улыбки. В правой руке окровавленный цзянь, в левой руке сжат ус огромной башки уродливой твари. Сплошные жвалы и шипы. Сама башка размером с Толу.
Пока я глазел на Толу, он не сводил глаз с Зоры и Файвары у её ног.
Мгновение неподвижности и тишины, а затем вновь хлопок.
Зору отшвырнуло в сторону. Тола рухнул на колени, вскинул ладони над телом, его руки озарил круг обращения. Земная техника.
Бесполезно.
Я молча принялся вставать. Зора справилась с этим быстрей. Шагнула к Толе.
– Старший, мне жаль, но она умерла.
Тола вскинулся, рявкнул:
– Нет! Нужно лишь подлечить её, помочь зелью!
Зора сглотнула, негромко сказала:
– Старший, Римило влил в неё десятки земных техник, но её раны…
Хлопнуло, и я захрипел.
Трудно дышать, когда тебе пытаются смять горло. Тола ухватил меня, выбил Крушитель из руки, вздёрнул в воздух, не давая даже коснуться ногами камня. И давил, стискивая хватку:
– Ты? Ты же из Павильона Меча. Что ты там такое использовал? Ты же сделал только хуже! Ты убил её, да, криворукий гхарк? Это ты?!
Дарсов придурок.
Мгновение я боролся с собой, едва успев сдержать руку, поползшую к кисету. Не в моём состоянии пытаться сражаться с лучшим за последние десять лет учеником Академии. Сопротивление сделает только хуже.
На Толу налетела Зора, попыталась разжать его хватку:
– Старший, старший, остановитесь, что вы делаете?!
Я же сумел прохрипеть:
– Я… ле…карь…
Мои ноги коснулись земли, хватка ослабела, позволяя вдохнуть воздуха. Уже громче я повторил:
– Я лекарь. Я познал сразу несколько земных техник, я владею духовным взором лекаря, я делал всё правильно, но отравление стихией воздуха…
Через мгновение я понял, что сказал глупость – горло вновь стиснула стальная хватка. Тола прошипел:
– Значит, ты сделал мало, значит, ты не старался.
Он сжимал моё горло всё сильней и сильней. Я не то что уже не мог дышать, а чувствовал, как трещит моя гортань под его пальцами.
Дарсова слабость, сделавшая меня слабым и беспомощным. Я ухватился за кисет.
Тола не обратил внимания на мои трепыхания.
Бесполезные.
Потому что я даже не смог влить силу в кисет. Не сумел сделать той малости, с помощью которой и открывают такие артефакты. Ни с первой, ни с пятой попытки.
В глазах уже темнело. Вскинув руки, я вцепился в пальцы Толы, пытаясь их разжать. Куда исчезла сила этапа Мастера, когда она нужна, куда делась татуировка Единения?
Бесполезно. И даже выносливость или жизнь не сжечь. Сбылся мой старый страх, что пока я занят лечением, меня потревожат и я снова покалечусь.
Как сквозь слой воды слышались крики Зоры:
– Старший! Старший! Остановитесь, мы же так старались её спасти! Римило не виноват, не виноват!
Внезапно хватка на горле ослабела. Через мгновение Тола просто-напросто отшвырнул меня в сторону, я пролетел шагов шесть и влепился в тушу Богомола, позабыв о боли в горле и нехватке воздуха – всё это затмила новая боль. Я насадился на застывшую в агонии лапу-пику.
Она вошла в спину, скользнула по рёбрам и вышла из бока.
А всё это возможно было только, если и защитный амулет Фимрама исчерпал все свои запасы. Дорого мне далась схватка с Богомолами.
Даже не знаю, сумел бы я сам сняться с лапы, но помогла подскочившая Зора. Она же и влила в рану зелье.
Захрипев, я стиснул зубы. Что-то я отвык от этих ощущений. Или тело стало слабым и к боли?
Когда перед глазами перестали плавать огненные круги, я отыскал взглядом Толу.
Он сидел, уложив голову Файвары на коленях и осторожно, кончиками пальцев оглаживал её лицо. А ещё бормотал себе под нос:
– Эти не виноваты, цветочек, они старались, они лечили. Я тоже не виноват, что задел тебя воздухом, не бейся я в полную силу и эта тварь бы сожрала тебя, цветочек. И парни не виноваты, они умерли, закрывая тебя. Я видел, что они были мертвы, ещё когда нёс тебя, цветочек. Но ты-то ведь должна была остаться живой. Мы ведь так старались, все мы, цветочек. И я в особенности… – всхлипнув, Тола быстро отёр глаза, снова коснулся лица Файвары, голос его стал жёстче. – Но ведь кто-то же должен быть виноват, да, цветочек? Ведь не могло всё это случиться само по себе?
Мы с Зарой, затаив дыхание, следили за Толой и слушали его. Выглядело всё это мучительно больно и жутко.
– Мы же с тобой умные, да, цветочек? Кто может быть виновным во всём этом? У кого достаточно ненависти к нам и у кого достаточно сил? Про кого нам рассказывали? Да, цветочек, согласен. А вот знают ли они, сколько ненависти есть у меня, цветочек? – Тола зашевелился, осторожно уложил Файвару на камни. Шепнул. – Цветочек, я скоро вернусь. Правда. Подожди меня. Прости, что в этот раз не беру тебя с собой полетать.