Училка для плохого папы

Сладкая Любовь

– Она словно мужчина! – пискнул монстренок.

– Зато Екатерина – очень умная и добрая, и по-своему красива. Ты это поймешь в скором времени. Тебе просто непривычно.

– А что с ее волосами, они что у нее – завяли? И где парик?

– Нет. Там, где твоя учительница … жила раньше, все девушки и женщины такие. Ну же, Камалия, ты ведь смелая девочка.

Подняв на руки, лорд Хрусталинов прижал дочурку к себе, она же обвила его ладошками за шею.

– И она умеет говорить?

– Да, умею, – наконец-то сообразив, что я, по-видимому, попала даже не просто

к какому-то богачу, но в совершенно иной мир, где все женщины выглядят именно так, решила больше не комплексовать и начинать действовать – разбираться, вживаться в ту роль, которую мне предопределили.

А разве у меня был выбор?

И потом, я наконец-то поняла, почему, даже имея совершенно дикий вид, так сильно понравилась Геду, что он набросился на меня с поцелуями.

– Папочка, какой у нее красивый голос! – Камалия задергалась, чтобы ее спустили вниз. – А можно мне посмотреть на нее вблизи?

– Я рад, что ты больше не боишься. Конечно же, иди.

Не зная, как поступить в этой ситуации, я быстро начала вспоминать лекции по педагогике и возрастной психологии, где нас учили устанавливать контакт с учениками. Но так ничего и не пришло на ум. По-видимому, практика реально намного больше отличалась от теории. Да и ситуация была не совсем типичная. И когда маленькая монстриха, подойдя ко мне, протянула бледно-голубую руку, чтобы потрогать, я протянула ей свою.

– Екатерина Дудищева, – сказала я, взяв ладонь и слегка стиснув пальцы.

– Камалия, дочь лорда Шорна Хрусталинова, – ответила девочка. – А как зовут твоего папу и кто он по званию?

– Тимофей Иванович Дудищев, конюх, – сказала я.

– Ах, конюх… – и на детском личике отобразилось глубочайшее разочарование.

– Послушай, Камалия, – подойдя к дочери, респектабельный папашка присел на корточки, заглядывая в глаза снизу, – в том мире, откуда прибыла твоя учительница, совершенно не имеет значения то, кто твои родители.

– Как это?

– Там просто рождаются в какой-нибудь семье, потом детей собирают вместе – в каком-нибудь строении, где всех учат одинаково, готовя к жизни…

– Как – одинаково?

– … но каждый имеет разные таланты и способности. Поэтому, окончив учебу, могут стать кем захотят, приложив старания.

– И Екатерина приложила?

– Да, я все время была лучшей их всех! – не без гордости сказала я, тряхнув гулькой, так что вылетела шпилька – опять – и волосы рассыпались по плечам.

– Ах! – вскричала Камалия, хватаясь рукой за свои макаронины, – я хочу иметь точно такие же волосы. Папа, я, кажется, начинаю понимать, что прекрасней этой человечки нет никого в мире! Ты что, специально нашел и нанял для меня самую лучшую красавицу?

– Да, так и есть, – угрюмо улыбнулся лорд.

– И моя мама была такой же, как она?

Улыбка тут же сошла с лица мужчины.

– Твоя мама была красивой, – сказал он, но глаза отвел в сторону.

– Но не такой красивой, как эта Дудищева, дочь обычного конюха, да?!

– Каждая женщина красива по-своему, – мудро разрулил ситуацию отец Камалии. – Но наиглавнейшим достоинством все-таки

есть ум.

– Спасибо тебе, папочка, что ты выбрал для меня самую красивую и самую умную учительницу!

– Я рад, что вы понравились друг другу. Все, Гонжа, уводи Камалию к себе.

Мелькнув пышными юбками, няня с девочкой ушли.

Глава 6. Подписание контракта

Снова оставшись в кабинете только вдвоем, мы с лордом Хрусталиновым несколько минут просто молчали.

Я вообще теперь не знала, что мне говорить. В моей голове словно взрывались и лопались огненные шары, так что даже искры сыпались из глаз. И я боялась дышать и открывать рот, чтобы пламя не вырвалось и не сожгло тут все.

– Так что, как вам моя дочь? – лорд Хрусталинов первым нарушил тишину.

– Хорошенькая девочка,– сказала я, – такая открытая и… умная…

– Ее нужно будет обучить всему, что вы знаете, – выдохнул лорд, переводя на меня прекрасные мужские глаза – с нормальными зрачками, с густыми и длинными ресницами на чуть голубоватых веках, с пухлыми соблазнительными губами, которые мне почему-то безудержно захотелось поцеловать.

– Я обучу, – с усилием отрывая взгляд от сосредоточенного лица, я подошла обратно к креслу и плюхнулась в него с ощущением возросшего до невероятных размеров чувства собственного превосходства. И ничего, что, по меркам мира обычных людей, выглядела я в этот момент как чучело – в измятой и пропотевшей блузке, в юбке задом наперед, под которую были одеты спортивные штаны, в коричневых туфлях, что страшно было снять, так как я не снимала их второй день подряд, и они могли вонять, с нечесаными волосами, распущенными по спине, со спортивной кофтой, завязанной у меня на талии, с неумытым лицом, покрасневшими глазами, прячущимися за толстыми линзами очков в роговой оправе, без макияжа…

– Тогда подпишем контракт?– наверное, не замечая в моей внешности того, что замечала я, лорд Хрусталинов щелкнул пальцами, и тут же на столе материализовалась папка. Открыв ее мужчина извлек белый листик А4, исписанный круглым каллиграфическим почерком, и протянул его мне. – Вот, читайте.

Взяв бумажку, я положила ее на колени. Затем сняла очки, протерла рукавом кофты стекла и надела обратно. Устремив пристальный взгляд на строчки, я внимательно прочла условия. Их было немного. К тому, что мне озвучил лорд, добавилось еще разве что – «учтивое отношение к ученице», «соблюдение режима» и «беспрекословное повиновение хозяину дома».

– А как это? – спросила я, тыча пальцем в пункт десятый, где это «повиновение» и было прописано.

– Понимаете, Екатерина, – глядя мимо меня, мужчина открыл ящик стола и извлек оттуда поблескивающее золотом перо. – Вы целый год, а может быть, и дольше, будете жить в моем замке.

– Да, я это знаю, – сказала я.

– По сути, вы чужой человек не только в моем доме, но и вообще, в мире, куда прибыли.

– И это я тоже поняла.

– Поэтому, для вашего же комфорта, будет лучше, если сразу и безоговорочно примете все обычаи и здешние законы.