Училка для плохого папы
Шрифт:
– А что если…
– Так вы подписываете контракт? – метнув на меня пронизывающий взгляд, так что я сглотнула слюну, лорд бросил в мою сторону перо. И я схватила его дрожащими пальцами, крепко сжав.
– Да, подписываю, – делая росчерк в том самом месте, где нужно (бумага тут же испарилась из моих рук), я с удивлением ощутила, как странно сжалось мое сердце,
Глава 7. Серьезный разговор в кабинете. Абрисса
После разговора лорд Хрусталинов щелкнул пальцами – и открылась дверь.
– Можете идти, Екатерина, – сказал он, вынимая из ящичка, лежащего на столе, толстую сигару и откидываясь на спинку кресла.
– А как? А куда? – спросила я, неуверенно поднимаясь со своего места и вопросительно хлопая ресницами.
– Вас проводят, там… за дверью, – не обращая внимания, словно меня уже здесь не было, лорд Хрусталинов, откусив щипчиками конец сигары, бросил их обратно, а сам заложил ноги на стол. Щёлкнув пальцами, он зажег еле заметный огонек. Затем, подкурив от него сигару, сделал длинную затяжку.
– А что с моими вещами? И… это ведь официальное трудоустройство? У меня будет трудовая книжка, стаж? – понимая, что несу полнейшую чушь, я все-таки вынуждена была спросить. Хоть ответ и был очевиден заранее: нет.
– Да идите уже, – выпуская из пухлых губ ровными кольцами дым, мужчина даже не открыл глаза.
В растерянности собрав волосы, я завязала их в тугой узел и двинулась к двери.
– Нет, постойте, – когда я уже почти вышла из кабинета, услышала за своей спиной властный приказ.
– Да, слушаю, – сказала я, почти радостно впрыгивая назад.
– Подойдите сюда, Екатерина.
– Так что насчет стажа? – делая широкие и осторожные шаги, я поспешила к столу, задымленному настолько, что фигура лорда Хрусталинова уже еле просматривалась.
– Это вы о тех условностях, что действуют в вашем обществе? – голос прозвучал с неожиданной хрипотцой.
– Да,
– Зачем вам эта запись?
– Ну… родители говорили, что я должна заработать пенсию, потому что время как бы летит быстро, и не успею оглянуться, а уже не будет кому воды подать, и кусок хлеба тоже… и вообще.
– Сколько вам нужно, чтобы было записано лет?
– Даже не знаю…
– Сорок хватит? – раздался издевательский смешок.
Возмущенно втянув расширенными ноздрями воздух, я поняла, что, по всей вероятности, надо мной подшучивают, или даже хуже – мой работодатель, с которым я подписала контракт, решил поиздеваться.
И тут же я вспомнила о контратаке – это такой психологический прием, и он состоит в том, что если кто-то пытается вывести из себя, нужно сделать вид, что все нормально и продолжать держать свою линию.
– Хватит, – казала я. – Только, как понимаю, этого уже нельзя вписать в контракт?
– Вот, держи, – и когда мои пальцы нащупали край столешницы, за который я тут же вцепилась, прямо передо мной ляпнул какой-то предмет. Отмахиваясь от сигаретного дыма, я взяла его в руки и прочла «Трудовая книжка». Развернув, увидела четкую запись под №1: «Принята на должность учителя начальных классов», и рядом – подпись, сегодняшнее число и штамп.
– А как же стаж? – удивленно хлопая ресницами, спросила я. – Мне что, придется работать – здесь, все сорок лет? Это сколько же будет малышке Камалии, когда она окончит обучение? Дайте-ка, я посчитаю… лет сорок пять, не меньше.
– Так вам нужен стаж, Дудищева? Или вы волнуетесь о возрасте, в котором моя дочь получит аттестат? Определитесь.
– Я… но… даже не знаю…
– А вот я знаю! – с прытью, которой от него не ожидала, мужчина вдруг резко вскочил на стол и, схватив меня за плечи, резко опрокинул назад, впившись поцелуем в возмущенно распахнутые губы.
Конец ознакомительного фрагмента.