Училка и мажор
Шрифт:
Что у этой малышки в голове? В самом деле? Выкорчевать и сжечь все гадкие мысли и заставить лишь жить светлым и добрым, то есть мною. Хотя насчет добрый это сомнительно, да и я сам чернявый, мать все-таки восточной крови, что тут скажешь, ни дать ни взять.
В глазах настолько много эмоций, что я понимаю — это личное. Если бывший к ней хоть пальцем прикоснулся, я его убью. Я, мать его, разорву на части и скажу, что так и было. За один только побитый взгляд своей девочки сейчас я буду это чмо о стенку прикладывать столько раз, пока сознание не потеряет.
—Василиса, я жду
А затем происходит бух. Буквально. Откуда в такой малышке столько силы? Она яростно метелит меня здоровой рукой, вот только я кроме смеха, сейчас ничего не могу издать. Как комарик покусал, ага.
—Да, да, да! Тебе ведь все можно и тебе за это ничего не будет, значит и со мной ты можешь себя вести как угодно, и никто ничего не скажет тебе за это! А я не хочу так, понимаешь?!
Ага, понятно. Ржу в голос, перехватывая малышку поудобнее. Поудобнее для того, чтобы зацеловать до потери пульса.
—С ума сошла, просто с ума сошла, — прижимаюсь к пухлым губам, втискивая вглубь язык и отвлекаю как могу. Сначала идет протест, неверие, и так далее по списку, ну а чуть позже приходит принятие, Вася обмякает в моих руках и очень скоро с силой прижимается в ответ, запуская маленькую ручку в мои волосы. Черт, это так приятно, что я теряю себя в этих ощущениях, а выныриваю наружу только когда слышу покашливание и ворчание.
—Молодежь! Устроили тут дом свиданий, идите домой и там лобызайтесь, а здесь не надо устраивать неприличности! — знакомый голос старушки бьет мне в спину, а затем прилетает и ее палкой по ноге.
Василиса задыхаясь, прячет лицо в волосах, но поздно.
—Василисушка? — скорбь и негодование целого континента отражается на лице старушки. Идол только что пал? Хмыкаю, но ослепительно улыбаюсь, поворачиваясь к своей новой подружке за семьдесят.
—Валентина Иосиповна, а я вот жених Василисы, буду у вас тут жить. И воду вам носить, и сумки, вы звоните в любое время.
Воцаряется тишина, немое кино, ага. Вася со всей дури наступает мне ногу, но я продолжаю тянуть лыбу, она меня спасала всегда и сейчас спасет. И тебя, кстати, тоже, Рапунцель!
Старушка смотрит на меня с прищуром, затем на Васю, красную словно помидор, зацелованную до коматозного состояния. А затем молча уходит в свою квартиру, не прощаясь при этом. Как только дверь закрывается, меня прорывает на ржач, а Вася продолжает бить меня кулачком по груди.
—Из-за тебя я теряю свой авторитет.
—Ну ты много чего еще потеряешь со мной, совесть, как минимум. А еще научу тебя всяким аморальным вещам, обоюдно приятным. Ух.
Григорьевна пытается сдержаться, чтобы не засмеяться, правда пытается.
—Хреново получается, — наклоняюсь и шепчу на ушко, наблюдая, как губки так и норовят растянуться в улыбке. — Ты со мной в полной безопасности, и нет, я не криминальный авторитет и никого не убивал, но ничто не мешает напугать этим других, чтобы не повадно было.
Мысленно делаю себе пометку разговорить малышку, но не сейчас, а когда она будет более расслаблена и менее всего будет ожидать подобных разговоров.
А затем мы уж точно накажем всех причастных к сегодняшним
—Обещай мне.
Смотрю в прекрасные глаза и отвечаю, как на духу.
—Обещаю.
Я себе скорее руку отгрызу, чем причиню ей вред.
23. Мой парень
ГЛАВА 23
ВАСИЛИСА
Верить Белову на слово сразу я не могу, это и понятно, но то с каким упоением он смотрит на меня произнося, казалось бы, совсем нешуточные фразы, заставляет внутренние сомнения надломиться пополам.
Теперь каждый раз выходя из дома, непременно натыкаясь на черный автомобиль Рустама, я понимаю, что не пройдет ничего ни у него, ни у меня. Я только сильнее к нему привязываюсь. К шуточкам, к простым знакам внимания, даже к тому, что он открывает мне двери. К его запаху и внешнему виду, порой отвязному, бунтарскому.
Да, он каждый день забирает меня из дома и подвозит почти под самый универ, так, чтобы никто не увидел. Мне даже не нужно об этом напоминать, все сам выполняет, тщательно просканировав пространство.
К этому привыкаешь быстро, еще бы. Особенно, когда огромные карие глаза смотрят на тебя как на что-то неземное. Пару раз я пробовала умыкнуть пораньше, но итог все равно один. Он начал приезжать раньше, пока однажды я не заприметила броскую машину в шесть утра под своим подъездом. В руках стаканчик с зеленым чаем, я в этом уверена на все сто. В глазах полное неверие в эту ситуацию, да. Он был заспанный и до того уставший, что хочется подойти и обнять.
—Малыш, ты просто скажи, что хочешь спать со мной, — протягивает мне стакан, а сам склоняет голову, внимательно осматривая мой внешний вид. Это происходит регулярно, он сначала смотрит жадно, потом подходит ближе. Секунда.
Я застываю перед ним и не делаю ни шагу. Две. Могу слышать его свежее дыхание. Не курил. А раньше запах я ощущала чаще. Мы об этом, конечно, не говорили, но однажды я скривилась и чихнула в его машине, думаю, это о многом сказало.
—Ну а что? Сколько можно меня гонять в такую срань? Так бы поспали, ты бы меня с кровати скинула бы, да хоть вероятность того, что не пропущу все самое интересное будет.
Три. Горячие губы касаются моих, сминают, затем язык нежно проходится по вверх и вниз, а затем рустам прикусывает мою нижнюю губы и слегка оттягивает. Глаза при этом неотрывно следят ща моей реакцией, которая очень близка к потере пульса от нахлынувших эмоций и горячего шара внизу живота. С ним я воспламеняюсь как спичка.
Пары обычно проходят относительно спокойно. Вообще моя жизнь в университете резко становится такой же, как и раньше, никаких больше пересудов, проблем и шепота за спиной. А что до Ольги Падловны, то она как будто воды в рот набрала, общается со мной как раньше, и может сложиться впечатление, что ничего не произошло, вот только я людей неплохо читаю, и понимаю, что этот раунд она проиграла, но следующий точно не за горами. А потому мне надо быть максимально внимательной и никак не дать ей повода для того, чтобы попытаться в очередной раз меня растоптать. Второго шанса точно уже не будет.