Учитель ботаники, или Разговор с растениями
Шрифт:
Все хлопали, благодарили: родители восторженно и громко, учителя почти на ухо Николаю Павловичу высказывали комплименты, подчёркивая трудности такой работы и его энтузиазм.
Надежда Михайловна пожала ему руку и сказала с восторгом:
— Спасибо за хорошую работу!
Ребята быстро убрали со столов, и многие из них, довольные, ушли с родителями.
Небольшая группа учащихся, устроителей
Кто будет учителем?
Они сели на скамейки и смотрели сквозь листья и сквозь струйки дождя на свой школьный участок.
— Задумались, а о чём? — спросил Мохов.
— Да вот думаю, что все старшеклассники только и говорят: надо раньше выбирать профессию. Уже после восьмого надо идти в ПТУ, а в какое? Какую профессию выбрать? Выберешь, а потом не понравится, — рассуждал Серёжа.
— Нам о профессии говорить раненько, — усмехнулся Базыкин.
— Всё-таки хоть мы только в шестом классе, — рассуждал Мохов, — но у нас уже могут быть интересы, увлечения. Я твёрдо решил — буду ботаником. Не физиологом растений — они уж слишком захимичились и заматематичились, — а флористом-экологом. И не столько по защите и охране природы, а как влиять, улучшать природу самими растениями. Как бы сказать, не влиять средой на растения, а растениями создавать среду.
— Обстоятельно рассуждаешь, — перебил Базыкин. — Но вот вопрос: а если ты потом не найдёшь по сердцу работы? Куда ты пойдёшь? Станешь учителем ботаники?
— Ну, это видно будет.
— А я вот хочу быть методистом. Такое слово есть, означающее учи-и-тель учи-и-телей, — пропела Зина.
— Ого, хватила как далеко! — крякнул Мохов.
— Учит учителей — методист. Моя тётя учит студентов и учителей. А что? Для артистки нужен талант, для инженера — способности в математике и по конструкциям и для хорошего учителя тоже должны быть способности и даже талант. Вот Николай Павлович сначала ко мне плохо относился, а потом сказал, что у меня пе-да-го-ги-чес-кий талант.
— Ну ты, Зинка, и задаёшься. Надо же, ни более ни менее — учитель учителей, — пробурчал Серёжа.
— Ничего не задаюсь. Ведь вот у Николая Павловича талант учителя. Ты, Серёжа, умеешь рассуждать. Обсудим, что хорошего как у педагога у нашего Николая Павловича? Пусть каждый скажет, что ему нравится в его преподавании.
— Нет, сначала мы обсудим, можешь ли ты быть учительницей.
— Почему нет?
— А потому, что ты, Зинка, злая.
— Ничего подобного, что я, к Базыкину или к Кате злая?
— Ты подзуживаешь, а это всех обижает. Поучаешь всех, когда
— Ну разве плохо для учителя на отлично знать предмет?
— Первые — это у них в крови — они всегда и везде выхваляются, завидуют успехам других и презирают неуспевающих, — сказал Мохов.
— Что правда, то правда, — сказал Базыкин, — а вот Николай Павлович, наоборот, больше внимания обращает на отстающих и всегда хотит… хочет им помочь…
— Он справедлив и ко всем равно хорошо относится. Вон Зинке, зная её норов, сначала ходу не давал, а потом стал поощрять, — сказал Егор.
— Всё дело в том, что каждый учитель, как и Николай Павлович, старается заинтересовать нас наукой, знает, что нам интересно. Открывает нам неизвестное. Он сам любит науку и природу, — раздумчиво высказался Николаев.
— Умеет привлечь всех ребят к работе, хороший организатор. Он боец, всегда отстаивает свою ботанику.
— Он фантазёр, твой Николай Павлович, — усмехнулся Мохов, — но он осуществляет свои фантазии.
— Во-первых, он не мой, не твой. Это наш учитель. Во-вторых, всё это не фантазия, а методика — такая наука, чему и как учить. Я смотрела книги у моей тёти-методиста.
И он наверняка методику хорошо знает.
— Мы столько наговорили о качествах нашего учителя ботаники, и получается, что таким учителем быть трудно. Ответственная работа. Отвечай за знания и воспитание таких оболтусов, как мы. Кто решится стать учителем? — спросил Мохов.
— Ну конечно, ты хочешь быть просто ботаником. Значит, Николай Павлович как пример учителя на тебя не повлиял.
— Наоборот, он заставил меня полюбить ботанику. И я ему за это благодарен.
— А ты, Базыкин? — спросила Зина.
— Что мне сказать, какой из меня учитель был бы. Если бы мне одолеть эту математику да физику, я подался бы, пожалуй, в технику. Интересно конструкциями заниматься. Может быть, бионикой? Здорово эта вся техника у растений, как говорил Николай Павлович, заимствуется.
— Я, пожалуй, хочу быть учителем, — заявил Серёжа. — Что растения или что конструкции, машины, разная продукция, сходящая с конвейеров, в сравнении с воспитанием живых детей, растущих на глазах учителя. Воспитание людей в школе, самое значительное, замечательное в человеческом обществе…
— Ну, зафилософствовал наш Серёже-е-енька, — запела Зина.
— Я буду простым учителем. Учительство — нужнейшая из всех профессий, — закончил Николаев.
— Я не хочу быть учительницей в школе, — сказала Катя. — Я люблю самых маленьких. Где мне справиться с пятиклассниками? Шумные, не слушаются, не успевают, дерутся. Я лучше пойду в детский сад малышей воспитывать.
— Ну эти, маленькие, дадут там тебе жизни, — пробасил Базыкин.
— С ними-то как-нибудь справлюсь.
Дождь перестал…