Учитель. Назад в СССР 2

Дмитрий Буров Литагент

– Юрий Витальевич, ты-то нам и нужен, – радостно оповестил Геннадий Анатольевич, здороваясь и пожимая мозолистую руку. – Знакомьтесь, наш гений, без которого не обходится ни одна защита, – Юрий Витальевич Боровой. А это мой бывший ученик, нынче мой коллега Егор Александрович Зверев. Тоже гений в своем роде, но пока не принимает своё предназначение. Ну ничего, ничего, справимся, – хохотнул Лапшин, потрепав меня по плечу.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я, протягивая ладонь слесарю. Пожатие у мужичка было крепкое и уверенное.

–

Гоша, тут такое дело. Сей молодой, но уже очень талантливый вьюноша, придумал нечто особенное для своей школы. Признаю, идея совершенно простая и лёгкая в исполнении, но вот поди ты, никому в голову не пришёл соединить обычные вещи в одно изделие.

Я терпеливо ждал, пока Почемучка закончит живописать мою идею, попутно накидывая похвалы. Я так понимаю, наставник не оставлял надежды переманить меня в свой институт.

– Юрий Витальевич, вот смотри… – Геннадий Анатольевич похлопал себя по карманам и нахмурился, не находя искомого. До меня дошло, что он ищет, я протянул ему свой корявый рисунок.

– Ага, вот оно! Гоша, вот смотри… – Лапшин развернул мою схему на столе перед Гошей. – Ты понимаешь, а? Всё гениальное просто! Да если у него получится собрать эту… что это? Ах, да, лампа! Эту лампу, её можно патентовать и запускать в производство! Лампочку Ильича в каждый дом, а? – хохотнул Геннадий Анатольевич. – Так сказать, вернёмся к истокам и напомним, с чего начиналась слава нашей страны! Тем более впереди пятьдесят лет Октябрьской революции! Егор, уверен, начальство оценит и твою задумку, и твоё исполнение!

Мне не понравился взгляд, который кинул на Лапшина молчаливый слесарь после слов о патенте и запуске производства. Но я не придал этому значение: мало ли, что у человека на душе. Может, этот самый Гоша как родители Зверева. На людях улыбаюсь, а на кухне злобно хают свою страну.

Смысл улыбки прояснился в недалёком будущем, но тогда я ещё не знал, чем для меня лично обернётся далеко не самая мудрёная поделка. Причём идея по факту и вовсе не моя, позаимствовал я её из своего будущего. Или уж прошлого? Один чёрт, я уже запутался во всех этих временных моментах!

Тем временем Геннадий Анатольевич продолжал вещать:

– Ты понимаешь, лента ему нужна, – наставник хмыкнул. – Не поверишь: светодиодная! – Почемучка покачал головой. – Ну, чудак-человек, верно? Светодиодная! Такого в природе нет! Но идея хороша, да, хороша же, Гоша?

Слесарь молчал и невозмутимо дымил папиросой. Я удивился, обнаружив на столе пачку «Герцеговины Флор». Если не ошибаюсь, стоили они раза в четыре дороже обычной «Примы» или там «Севера», которые курили простые работяги. Однако, интересный слесарь. Читал, что «Герцеговину» курил сам Сталин, предпочитая их любым другим папиросам.

Я более внимательно пригляделся к Юрию Витальевичу. А ведь точно, непростой слесарь, явно непростой. Вот вроде и выглядит как обычный советский трудяга, да не совсем. Как говорится, и ботиночки вроде обычные, но качеством получше, и рубашка хорошая

под спецовкой, стрижка модная.

Мысленно одёрнул сам себя: что-то тебе, Саныч, мерещится непонятно что, так и до шпионов доиграться недолго. Ну а что, местечко тёплое, считай, все тайны страны Советов в одном месте собраны. Да ещё и непосредственное участие обеспечено гению инженерной мысли. Буквально по золоту ходит каждый день. По интеллектуальному.

Из задумчивости в реальность меня вернул голос Почемучки, который продолжал расписывать молчаливому Юрию Витальевичу идею.

– А если и есть, то у военных. Но сомневаюсь, что ленты. Какие ленты? Но идея хороша, да, хороша! Егор Александрович, ну какая тебе школа? С твоими идеями тебе к нам надобно! А? Ладно, об этом потом, потом. Да. Так вот, дорогой мой Юрий Витальевич, надо бы помочь юноше! Очень талантливый, на пустом месте – и лампа. Ты понимаешь, да? А за основу, знаешь, что берет? Не поверишь! Цилиндр! – Лапшин восхищено прицокнул. – Обыкновенный автомобильный поршень… двигатель…

Лапшин окончательно запутался, на секунду остановился, задумчиво пожевал губами, а затем продолжил.

– Так вот, да… Ленты… светодиодные ленты, ты понимаешь, ему подавай. А где их взять? Совершенно секретная информация.

– Геннадий Анатольевич, можно я? – мягко вступил я в монолог наставника.

– Что? А, Егор, конечно, конечно!

Я кивнул и в двух словах объяснил Юрий Витальевичу, что мне необходимо для моей задумки. В каптёрке повисло странное молчание. Лапшин уселся на стул, придвинул к себе чертёж, над которым до нашего прихода мозговал слесарь, и потерялся. Я молча ждал ответа, товарищ гений также молча курил, глядя на меня.

– Ну, светоиды точно не достану. Это только у оборонки… – когда слесарь заговорил, я даже не сразу понял, что это его голос, настолько он не соответствовал внешности. Чистый бас, ему бы в хоре петь.

Я включился в разговор.

– О светодиодной ленте я даже не мечтаю, – сказал и на секунду подвис: не ляпнул ли снова лишнего? Ну да чёрт с ним, слово не воробей уже вылетело, ловить поздно.

– Мне бы лампочек мелких таких, знаете, как на гирляндах современных. Я их выкрашу в красный. Но главное – переключатель нужен. Здесь вся соль в переключателе, чтобы, значит, светильник ровно горел, а при желании мигал.

– Хм… – Гоша задумчиво на меня посмотрел, потом перевёл взгляд на схему. – Есть у меня и лампочки, и переключатель.

– Поделитесь? – поинтересовался я. – В долгу не останусь.

– Разберёмся, – махнул рукой гений инженерной мысли, он же самородок, буквально спрыгнул со стула, потому оказался необычайно низкого роста, и молча покинул каптёрку.

Я несколько растерялся и с удивлением смотрел вслед слесарю, который исчез в дверном проёме.

– Это да или нет? – обернулся к Геннадию Анатольевичу, который внимательно разглядывал схему, которую изучал Юрий Витальевич до нашего прихода.