Учитель. Назад в СССР 4
Шрифт:
— Правильный вопрос, Егор Александрович, — улыбнулся директор. — Как минимум, пристальным внимание со стороны отдела народного образования. Но, заверяю вас, ничем таким, с чем бы мы ни справились. Молодой талантливый специалист у нас в наличии, который ведет за собой юные пытливые умы. Дело за малым: каждый праздник, каждое общегосударственная дата отныне на ваших плечах, товарищ Зверев.
— Это я уже понял, — кивнул в ответ. — Хотелось бы в этом месте поподробней, товарищ директор, — выдал я, начиная осознавать, в какую… хм. армию вступил в очередной раз.
— Ваше задача, Егор Александрович, подготовка всех праздничных мероприятий,
— Это с какими же? — не понял я.
— Фотографии, рисунки, макеты, все, как полагается, — перечислил Юрий Ильич. — С оформлением и подготовкой поможет Зоя Аркадьевна. Наша завуч в этом деле лучшая, товарища Шпынько ставят в пример на всех совещаниях.
— Понял, принял, сделаем, — кивнул я.
— Кроме того, сценарии должны проходить одобрение у товарища Шпынько и товарища Дедешко.
— Вот как? — удивился я. — А парторг здесь причем?
— Подождите, не огорчайтесь так сразу, Егор Александрович, — заметил Юрий Ильич, увидев, как я скривился. — Имеется мнение, негласное пока, что наша Зоя Аркадьевна несколько… хм… отстала от сегодняшних реалий, которые народное образование проводит в жизнь с полного одобрения, так сказать, и под руководством партии. У Валентины Ивановны более широкие взгляды на жизнь. Опять же, товарищ Дедешко парторг, ей виднее и понятнее линия партии в отношении образовательных мероприятий. Так что, Егор Александрович, у вас все карты на руках. Валентина Ивановна к вам благоволит и к вашему новаторскому методу.
Директор неожиданно замялся, задумчиво снял очки, сложил и обратно развернул дужки.
— Говорите, Юрий Ильич, не томите, я все пойму, — потребовал я.
— Да… так, пожалуй, будет честнее, вы правы, Егор Александрович.
Директор вскинул голову, внимательно посмотрел на меня, мы встретились взглядами и Юрий Ильич медленно, словно подбирая каждое слово, заговорил:
— Егор Александрович, вы вот что… кровь молодая, горячая… да и отношения у вас с Зоей Аркадьевной не сложились с самого начала. Право, я не очень понимаю, по какой причине… — директор снова замолчал, я терпеливо ожидал продолжения. — Да… Я вас вот о чем хотел попросить… Будьте помягче к нашему завучу. Зоя Аркадьевна человек старой закалки, строгих нравов. Ей… сложно принять тот ритм жизни, который нынче докатился и до нашей глубинки. Раньше ведь что? Все согласно плану, строгой отчётности, никаких шуток и веселья. Но жизнь не стоит на месте, теперь в институтах и образование более современное, с упором на личность и прочее. Зое сложно… Зое Аркадьевне сложно перестроиться, войти в новое более расширенно русло так сказать. С учетом жизненных перипетий товарищу Шпынько необходимо некоторое время, чтобы полностью принять реалии нынешнего времени. Вы уж, пожалуйста, помягче.
Свиридов вопросительно на меня посмотрел.
— Я все понимаю, Юрий Ильич. Никаких проблем не возникнет. Субординацию свято чту. Все сценарии через завуча, все замечания учтем и примем к сведению. Можно встречную просьбу?
— Да-да, пожалуйста, слушаю вас, — деловито закивал директор.
— Можно как-то слегка урезать контроль над всеми нами? Зоя Аркадьевна, безусловно, очень… вдумчивый человек
— Я вас понял, Егор Александрович, — покивал Юрий Ильич. — Постараюсь сделать все, что в моих силах.
— Спасибо, Юрий Ильич, — поблагодарил я, впрочем. Не особо надеясь, что товарищ Шпынько очень сильно сократит свой контроль после беседы с директором.
Такие люди, как Зоя Аркадьевна, если чувствуют, что утрачивают контроль, становятся еще более подозрительными и въедливыми. Им кажется, что от них скрывают нечто страшное, важное, чтобы в результате испортить жизнь, подвести, все разрушить.
— Благодарю за понимание, Егор Александрович, — негромко произнес Юрий Ильич, хотел что-то добавить, но тут прозвенел звонок на первый урок.
— Я пойду? — уточнил я.
— Да-да, конечно, — разрешил директор.- Еще раз, спасибо, Егор Александрович. Я на вас рассчитываю.
Я кивнул и быстрым шагом покинул кабинет директора. Меня ждал хулиганистый пятый класс, урок географии и остальные сопутствующие предметы, которыми наградили меня в жеребцовской школе.
День промчался незаметно, я даже успел выпить чаю в пионерской комнате на большой перемене почти в тишине и спокойствии. Хотя подобные эпитеты совершенно не характерны для нашего школьного коллектива, особенно в преддверии праздника.
— Эх, хорошо бы по радио поздравить наших учителей! — мечтательно закатив глаза, высказался Горка Волков.
Как я успел выяснить, парень увлекается радиотехникой. Но о своей идеи создать школьное радио я пока молчал. Сначала разгребёмся с текущими делами, потом еще эта учительская конференция, будь она не ладна. А там погляжу.
— Кто вам мешает поздравить учителей песнями без радио? — закинул я удочку, наслаждаясь чаем вприкуску с сахаром.
— Так как же без радио? — удивился Федор, верный спутник Горки. — Самим что ли петь?
— Почему бы и нет? — улыбнулся я.
— Да вы что, Егор Александрович! Мне медведь на ухо наступил, какие тут песни! — принялся отмазываться Федор. Волков молчал, сосредоточившись на работе. Так у них обычно и происходило: Егор выдает идею, а уж Федор генерирует ее до конца.
— Неужели во всей школе не найдется поющих ребят? — не поверил я.
— Ну… О, а ведь Ленка наша Верещагина, она же артисткой хочет стать! Так и поет хорошо, верно, Горка? — оживился Федор
— Ну, вроде поет, — согласился Егор Волков, старательно обводя цветным карандашом фотографии на нашей стенгазете.
Это ответственное задание поручила парню староста. Горка пытался отказаться от оказанной чести, но Даша Светлова, как всегда, была неумолима. И вот теперь Горка бурчал под нос что-то, старательно под линейку вырисовывал линии. Я все ждал, когда же Егор взбрыкнет и сердито заявит, что будет обводить синим карандашом карточки учителей, а не красным, как ему велели. Но то ли парень не смотрел фильм «Девчата», то ли фотографии педагогов не вызвали у него такой страсти к возмездию, как живая Даша. Впрочем, думаю, Горке просто-напросто даже в голову не пришла подобная ассоциация.