Учитель. Назад в СССР 4
Шрифт:
Когда к этим просветленным и обученным, выкованным в горниле интернетных психологических курсов начинаешь относиться точно так же, как они транслируют в мир, им резко не нравится. Но ведь по справедливости же: если ты никому ничего не должен, так и тебе никто ничего не должен. А у просветленных так не работает: это они никому и ничего не обязаны и не должны, а вот им отчего-то все задолжали.
Так, стоп, Саныч… Какие просветленные? Ты в благословенном Союзе Советских Социалистических! Тут и девушки другие и отношения нормальные. Да и само слово
Я качнул головой, прогоняя дурацкие мысли. Похоже, заразился идиотизмом от Бариновой воздушно-капельным путем.
— Пришли, — раздался тихий голос Оксаны. — Егор с тобой все в порядке?
— В полном, — заверил я Гриневу, наклонился, чтобы снова поцеловать. Но девушка мягко ускользнула, давая понять, что не стоит.
Может она и права, не надо торопить коней, пусть все идет своим чередом.
И все-таки отказ Оксаны зацепил. Сразу стало холодно в легкой ветровке, звезды потускнели, да и усталость накатила.
— Оксана, что с гостьей-то делать? — глухо поинтересовался я.
— А ничего! — весело откликнулась Гринева.
— В смысле? Ты же сказала, на рентген тащить с утра.
— Ага, сказала, — рассмеялась девушка. — Чтобы успокоить твою Баринову. Таких, как она, только на факты ловить. По-другому никак.
— Вот теперь не понял, — нахмурился, глядя на веселящуюся фельдшерицу.
— Завтра все и увидишь. Ты главное, не забудь компресс поменять. И лодыжку очень тщательно помыть теплой водой с мылом, — выдала инструкции Гринева. — Все, Егорушка, спокойно ночи! Спасибо за чудесный вечер!
Оксана погладила меня по щеке, стремительно поднялась на цыпочки, на секунду прижалась всем телом, затем легко коснулась быстрым поцелуем моих губ. Я не успел ни обнять, ни ответить. Скрипнула калитка, застучали каблучки, щелкнул замок, и наступила тишина.
— Компресс так компресс, — хмыкнул я, постоял еще немного, дождался, когда в доме зажжется свет, развернулся и зашагал домой.
— Похоже, ночевать я сегодня буду у дядь Васи, — решил на ходу. — Накрылся мой отсыпной. Но лучше так, чем внезапная беременность.
Глава 23
— Егор! Ну, пожалуйста! Не оставляй меня одну! Егор! — ныла Лизавета, услышав мое решение. — Как я тут одна? Ну, Его-о-ор!
— Выживешь, — грубо ответил я, оглядывая комнату придирчивым взглядом. — Утром приду, сменю повязку и поедем на рентген.
— Но, Егор! — Баринова, забывшись, подскочила на кровати. Тут же охнула, поморщилась и откинулась на подушки. — А если я… — Лиза изобразила смущение, кинула хмурый взгляд на добродушно улыбающегося Митрича, и закончила мысль — В туалет захочу, например… Я ведь одна не дойду… Нога… — захныкала больная, махнув рукой.
— Я тебе ведро поставлю. Утром приду, вынесу, — заверил незваную гостью.
— Егор! — воскликнула Лиза и, наверное, в первый раз за весь вечер совершенно искренне покраснела.
— А чего Егор? — удивился Митрич. — Ведро и ведро, чего такого-то? Ты, Егорушка, вот тута,
— Да мне плевать на ваших деревенских дур! — зло выкрикнула Баринова. — Егор! Я требую, чтобы ты остался.
— Требовать у мужа будешь, — отрезал я. — Ведро я поставил.
— А вота и костыль, — шустро вернувшись с палкой в дом, возвестил Митрич. — Ты, девонька, не боись, палка крепкая. На одной ноге доскачешь. Ты вона, какая щуплая, лёгонькая, как перышко, родители что ли плохо кормят? Ну, ничего, — заверил дядь Вася. — Завтра Ляксандрыч пирогов принесете. Маша с вечера поставила. Откормим тебя.
— Не надо меня откармливать! — едва не рыдая, выкрикнула Лиза. — Егор! Не оставляй меня тут одну! Мне страшно!
— Я тебя запру, в дом никто не зайдет, — успокоил Баринову, игнорируя истерику. — Все, Лиза, спокойной ночи. Мы ушли. Василий Дмитриевич, идемте?
— А идем, ну, спи, спи. Сон — оно самое лучшее лекарство, — Митрич подмигнул Лизавете и первым нырнул в сенцы.
— Егор! — крикнула Лиза и подскочила на кровати. — Останься, Егор!
— Все. До завтра, — я развернулся и вышел следом за Митричем.
За моей спиной раздался грохот, судя по всему, Лизавета от души шарахнула палкой по полу. «Ничего, перебесится, ума прибудет», — ухмыльнулся я.
— Домой? — деловито поинтересовался Митрич, вытаскивая папироску из пачки.
— Домой, — согласился я, покачал головой, отказываясь от курева, и мы зашагали к дому Беспаловых.
В гостях у Беспаловых я постарался как можно быстрее отправится на боковую. Мария Федоровна по моему настоянию постелила мне в летней кухне. Попытки накормить и поговорить по душам я аккуратно и вежливо пресек. Разговаривать о Елизавете совершенно не хотелось, как и объяснять что, как и почему.
Попросил у Митрича будильник, чтобы не проспать, умылся, разделся до трусов и майки и нырнул под пуховое одеяло. Уже закрывая глаза, проваливаясь в сон, подумал о том, что завтра воскресенье и рентген, скорей всего, накроется медным тазом. Придётся терпеть Баринову до понедельника. Как работали в советское время травмпункты, я не помнил.
Уставший мозг напомнил последний разговор с Оксаной возле калитки, засыпал я с уверенностью: все будет хорошо. Гринева явно поняла, в чем дело и откуда у Бариновой гематома на пол ноги. Не зря же фельдшерица настаивала на смене компресса с обязательным мытьем ноги.