Учитель
Шрифт:
Старик зачерпнул руками мокрую землю и выгреб ее наружу. Раз, другой, третий. Снова и снова старик погружал в землю худые руки с иссохшими от времени пальцами. Спустя какое-то время старик решил передохнуть. Он вымыл руки в реке и присел возле трупа собаки. Старик согнул колени и уронил на них голову. Он подумал о будущем. Что ему делать дальше? Совсем недавно он собирался вернуться домой, но сейчас, когда Шарик покинул этот мир, желание возвращаться домой исчезло, словно мираж в пустыне. Теперь, когда Шарика больше не было рядом с ним, старик почувствовал себя одиноким. Таким одиноким он никогда прежде не был. Несмотря на то, что его окружал мир, населенный огромным количеством живых существ, старик чувствовал себя так, будто находился
Старик вздохнул и поднялся с земли. Пора было возвращаться к прерванному занятию. Старик подошел к выкопанной яме и увидел, что на ее дне собралась вода, должно быть, сказалась близость реки.
– Мокрое же место я выбрал для тебя, братишка, - пробормотал старик, опускаясь на колени.
Старик зачерпнул пригоршню воды и выплеснул ее из ямы, воды не стало меньше. Старик снова погрузил ладони в холод и сырость и принялся вычерпывать воду. Он не сразу осознал бессмысленность своего занятия. Сколько он не погружал руки в воду, воды меньше не становилось. Она все пребывала и пребывала.
– Это не дело, - сказал старик и принялся засыпать выкопанную яму.
– Лежать в холоде, да еще и в воде - не лучшая участь для того, кто был дорог. Ничего, выкопал одну яму, выкопаю и другую.
Закопав яму, старик переместился дальше от реки, ближе к тому месту, где провел ночь и снова принялся рыть землю. Здесь земля была тверже, но у старика была палка, которой он помогал себе разрыхлять землю. В конце концов, проведя за рытьем не один час и изрядно намучившись, старик выкопал яму, которой суждено было стать могилой для его Шарика.
Старик сбросил с собаки пальто, чтобы последний раз посмотреть на друга, затем вытащил из карманов пальто тетрадь, ручку, остатки денег и завернул в пальто тело собаки.
– Тебе там не будет холодно, дружок... не будет, - старик бережно положил тело собаки в могилу и замер на какое-то время, сосредоточив на ней взгляд.
– До свидания, братишка, - пробормотал старик. Хотел бы он всплакнуть да слез не осталось. Все выплакал.
– Если и существует мир по ту сторону жизни, то мы скоро увидимся. Жди меня, я не задержусь в этом мире. Пусть земля тебе будет пухом.
Старик поднялся на ноги и принялся закидывать могилу. Покончив с этим делом, старик сел рядом на землю и прошептал:
– Вот и все. Вот и нету братишки.
Остаток дня и ночь старик провел, сидя у могилы Шарика. Он не спешил покидать могилу, так как понимал, что это место больше никогда не увидит. Да и куда ему было спешить? Со смертью Шарика линия судьбы старика устремилась в новом направлении.
Глава 5. Николас
На могиле Шарика старик провел два дня. Жизнь замерла для него на какой-то миг. Время перестало существовать для старика. За все это время, проведенное на могиле собаки, старик ни разу не взглянул на часы, поэтому не удивительно, что они остановились, когда закончился завод. Но старик по этому поводу не переживал, по правде говоря, он вообще перестал переживать по какому-либо поводу. Старик понял, что многое в человеческой жизни зависит от человеческого восприятия. Именно восприятие определяет реакцию человека на то или иное событие, именно оно заставляет человека плакать или смеяться, страдать или радоваться, а если так, то у человека всегда есть выбор. Старик отказался от душевных мук и страданий. Это и был его выбор. И в этом ему помогло отличное от прежнего восприятие окружающего мира. Старик понял, что мир нейтрален, он ни добр и ни злой. Он не помогает человеку, но и не ставит ему палки в колеса. Он всего лишь место обитания, в частности, человеческого организма. Плюете вы на него или молитесь ему, ему все равно, как все равно квартире, в которой вы
Боль, страдания, печаль или радость не существуют больше нигде, кроме как в человеческом восприятии. И если не воспринимать страдания, как страдания или горе, как горе, то они и не будут, ни страданием, ни горем. Вся человеческая жизнь - это всего лишь результат человеческого восприятия. Возможно, именно поэтому порой она кажется такой несправедливой и жестокой.
Многое изменилось внутри старика за те два дня, что он провел на могиле Шарика. Некоторые взгляды на жизнь утратили былую крепость, но многие окрепли, получив подтверждение в результате размышлений и чувствований старика. Старик осознал, что жизнь сердцем невозможна сама по себе, невозможна без участия в ней разума. Природа наделила человека холодным разумом и горячим сердцем не без причины. Старик чувствовал, что эти два мощных энергетических центра в человеческом теле должны дополнять друг друга, а не противодействовать. Но для этого важно не позволять разуму своим невежеством нарушать гармонию, заложенную в человеческом организме природой. Именно нарушение гармонии, появление внутреннего дисбаланса, преобладание логики над чувствами, невежества над мудростью, и заставляет человека становиться на путь разрушения собственного Я и окружающего мира в целом.
Но в то же время старик осознал, что эта гармония не подразумевает под собой наличие некого равновесие между разумом и сердцем в деле управления человеческой жизнью. Эта гармония изначально негармонична ибо такой была задумка природы. Причин такой задумки старик не понимал, но в ее существовании не сомневался. В той настоящей жизни, которое рисовало ему его воображение, не существовало догмата разума, как это происходило в реальности. Старик воспринимал такую ситуацию, как искусственное искажение, появившееся в результате развития человеческого разума. Сам же он полагал, что в жизни вообще не должно быть никаких догматов и непререкаемых норм, так как сама жизнь с ее текучестью и изменчивостью, свидетельствует о том, что какая-либо устойчивость иллюзорна, а стабильность нестабильна.
В то же время для старика было очевидно, что существует некое смещение от человеческого разума в сторону человеческого сердца, и это также была задумка природы. Одним из подтверждений этой мысли для старика было то, что человеческая жизнь начинается с первым ударом сердца и прекращается с его последним ударом. Для старика сердце выступало своего рода землей обетованной, местом, где рождаются знания, которые должны использоваться разумом для продвижения человека по жизни. Сердце рождает, разум претворяет - такой старик видел формулу истинной человеческой жизни.
Позволив себе предаться размышлениям на могиле Шарика, старик, в конце концов, попрощался с собакой и отправился в Кременчуг, куда некоторое время спустя и прибыл. Кременчуг встретил старика дождем, но старика это нисколько не обеспокоило. Он даже не потрудился найти себе какое-нибудь укрытие от дождя, так и просидев под дождем несколько часов на лавочке на одной из улиц города. Старик не боялся промокнуть. Он знал, что в этом чудесном мире все преходяще, рано или поздно ветер разгонит тучи, дождь прекратится, выглянет солнце и мокрая одежда высохнет, одно состояние сменится другим.
Со стороны, старик, сидевший под дождем, мог показаться ненормальным, но о том, каков он со стороны старик вообще не думал. Да и что такое нормальность? Кто мог сказать, что нормально в этом мире, а что всего лишь подобие нормальности? Может сидение под дождем это самая что ни на есть нормальная вещь, ведь не прячутся же от дождя воробьи, которых старик видел на ближайшем дереве, так почему это должен делать человек? Старик делал то, что чувствовал в ту или иную минуту, нисколько не задумываясь о том, правильно это или нет. Если у него возникал какой-нибудь стимул, он понимал, что это произошло неспроста, а если так, то это и было для него правильным, именно это и следовало ему делать.