Учитель
Шрифт:
Большой печатный станок, громоздившийся посреди открытого участка, в тот вечер был окружён суетой. Высокая девушка в больших очках внимательно расставляла по местам крохотные литеры, вторая медленно диктовала ей текст, поминутно сверяя его со своими записями, две другие сидели на скамейке возле стены, держа на коленях картонные папки с каким-то содержимым.
– Так, – Гретта тяжело выпрямилась, хватаясь за спину. – Про осенний бал готово. Значит, ты хочешь поместить эту статью на первой полосе? – она глянула на Кристину из-под очков. Та кивнула, не отводя глаз от страницы своего
– Да, чтобы не впихивать всё самое интересное в начало. Пусть читают.
– Там будет его фото, Крис, – донеслось со стороны лавки, где сидели Карен Фром и Молли Пэкс. – Боюсь, все даже про бал забудут, увидев его.
– А к концу дня кто-нибудь обязательно отковыряет фотографию, – смущённо добавила Молли.
– Кстати, – Гретта выставила палец. – Я давно хотела попробовать печатать газеты небольшим тиражом, как и должно быть, а не мучиться с расклеиванием фотографий и рисунков. В городе есть хорошая типография. Мы можем сейчас собрать выпуск, я отнесу им, и они переведут всё это вместе с изображениями на отдельный лист, который мы и разместим в холле. – Она самодовольно поправила сползающие очки. – Можно было, конечно, поручить им всю работу и не мучиться сейчас, но это дольше ждать и дороже выйдет.
– Картинки будут чёрно-белые, – посетовала Молли, которая потратила на подбор оттенков не меньше времени, чем на рисунки.
– Это не самая большая беда, – буркнула Карен, переварив информацию. – Да и чего вдруг ты решилась на эту самодеятельность? Небось ещё и за свой счёт? – она укоризненно поглядывала на Гретту.
– А что такого? У них недорого. Я уже обсудила это с госпожой Дитер, и она не против. К оформлению газеты никогда не придирались, только к её наполнению, а потому мы вольны поступать, как считаем нужным.
– Неплохая идея, – поддержала её Кристина. – Я готова вложиться.
– Отлично! – просияла Гретта. – Тогда давайте сейчас добьём тексты, а завтра утром сходим в типографию.
– Договорились, – Кристина обернулась к девочкам, сидевшим теперь с унылыми лицами.
– Даже не начинай, – воспротивилась Карен, – я не стану тратить деньги на эту сомнительную идею. Что мне это даст?
– Под каждым фото и под каждым рисунком будут ваши фамилии, – заманчиво проговорила девушка.
– И что?
– А то, что если наш выпуск попадёт на городской конкурс просветительских инициатив, то о вас узнает весь Ганновер, – продолжила её мысль Карен.
– А с наклеенными фотографиями мы что не сможем на конкурс попасть? – в голосе Карен теперь уже звучало куда меньше недовольства. Она явно заинтересовалась сказанным.
– Нет, – тихо проговорила Молли, – для участия в конкурсе нужно оформлять выпуск по всем правилам.
Карен в недоумении обернулась к ней.
– А ты откуда знаешь?
– Пару лет назад я уже помогала с рисунками для газеты. Тогда мы решили поучаствовать, напечатали всё как положено, но не попали даже в десятку лидеров.
– Печально, – протянула Карен. – Но теперь-то у нас все шансы на победу есть. Тем более с такими-то снимками красавчика учителя, – она потрясла в воздухе своей папкой. Молли смущённо покраснела.
–
Фройляйн Фром несколько секунд смотрела на неё из-под полуприкрытых век, выдерживая паузу, затем звонко рассмеялась.
– Ну, конечно, спрашиваешь ещё. Только с условием – я всю неделю вставала в рань и валюсь с ног. Давайте хотя бы завтра не будем подрываться в шесть утра и бежать на подвиги.
– Типография открывается в десять, – уточнила Гретта.
– Вот и отлично.
– А теперь подойдите, – повелела Кристина. – Нужно сориентироваться, сколько места оставить под изображения.
В работе редактора газеты было своё особое преимущество. Кристине и её команде теперь позволялось нарушать святая святых распорядка дня – комендантский час. Для того чтобы не быть пойманными, все девочки носили на рукаве красные повязки с вышитым на них символом школы. Однако, праздное хождение без уважительных причин могло повлечь за собой наказание, а потому просто так никто по коридорам школы старался не слоняться.
Работу над выпуском закончили ближе к полуночи. Зевая и потягиваясь, группа из четырёх девушек поднималась теперь по витой каменной лестнице, чтобы, наконец, покинуть мрачный подвал и разойтись по комнатам. Они двигались медленно, рассматривая по пути фотографии, сделанные Карен, из тех, что не вошли в выпуск. Девушка передавала подругам снимки, сопровождая их короткими комментариями в основном о том, какого труда ей стоило поймать очередной удачный ракурс и ожидала при этом восторженных похвал, не учитывая того, что сил на восторги ни у кого уже не осталось.
– А вот смотрите, – оживилась она, протягивая очередной снимок, – герр Макинтайер. Хорош, чёрт. Скажи же, Молли. – Девушка слегка пихнула локтем одноклассницу, которая при упоминании нового учителя всякий раз смущённо краснела.
– Дай-ка, – Гретта перехватила снимок и вместе с идущей рядом Кристиной принялась разглядывать его.
С фотографии со своей неизменно доброжелательной улыбкой на девушек смотрел учитель. Карен явно сказала или сделала в тот момент что-то забавное, что отразилось в смеющемся взгляде мужчины. В свете утреннего солнца весь его облик был окутан сиянием, делавшим его похожим на ангела. Фото забраковали по причине этой чрезмерной светлости, но Кристина, всматриваясь теперь в почти прозрачные глаза, не могла отвести от них очарованного взгляда. В конце концов, она испугалась как бы девочки чего не подумали и с напускным безразличием отвернулась, позволяя Гретте отдать фотографию владелице.
– Хочешь подарю? – Карен снова прицепилась к Молли, поддразнивая её. – Нет, серьёзно. Мне не жалко.
Молли со всей решительностью, на какую только была способна при общении с дерзким ураганом по имени Карен Фром, отнекивалась и отмахивалась от её натиска под приглушённый хохот идущих рядом одноклассниц, а когда четвёрка, наконец, поднялась к себе на этаж, поспешила ретироваться в свою комнату. Остальные, порядком устав от утомительного вечера, проведённого в тусклом мрачном подвале, последовали её примеру.