Удача бродяги: Рядом, но не вместе
Шрифт:
– Но почему вы не хотите помогать соседям? – скорбно вопросил транслятор.
«Потому что левата – не люди. Если они свою бурду в баре раскупорят, то провоняют весь сектор, и для них это будет тонкий аромат и букет, а для всех остальных – несколько часов с завязанным носом».
– Идея! – предложил все тот же поддатенький юноша. – А давайте, наши уважаемые друзья с Леввы сопроводят свою защитницу в свой сектор и там угостят ее… этим… наци… налным напитком. Это должно укрепить… ик! Межпланетную дружбу. И приобщит! Ик! Ее
Старший из левата (у них с возрастом глаза из желтых становятся оранджевыми, даже кажется, что вот-вот начнут светиться), принял идиотское предложение за чистую монету и предложил на почти чистом интере:
– Если уважаемой хомо-фем интересно, то мы с радостью и спокойствием угостим ее самым легким и безопасным для человека чаем…
Девушка оказалась более любопытной, чем доверчивой, и радостно кивнув, заявила:
– Мне говорил, что левата не дружественный народ! А вы – дружественный!
Торианец зарождающейся дружбой заинтересовался тоже, и незаметно подобрался ближе. Они ведь очень любопытные, торианцы. И хотя на планетах земной ойкумены они все еще редкость, на планетах корпораций и дальних станциях скорей покажется странным, что их нет. На вид как гибрид кота-сфинкса с элегантной осминожкой, они – один из древнейших и загадочнейших межпланетных видов. Разлетаются по вселенной в поисках новых знаний и соревнуются, кто больше новооткрытых миров включит в свои каталоги.
Кстати, всегда путешествуют парами. А вот торианских детей никто никогда не видел. А на Торе до сих пор действует запрет на частные визиты: родная планета этого чудного народа открыта только для дипломатических миссий и торговых представительств.
Обитатели бара продолжали развлекаться, не понимая, что шутка может выйти им боком. Чего доброго, наивное дитя все-таки решит попробовать «чай», который на самом деле по вкусовым ощущениям должен быть похож на одеколон из протухшей колбасы. И тут одно из двух – или медотсек, или стошнит. А это на чайной церемонии – что плевок в лицо принимающей стороне!
А если откажется пробовать – левата не то чтобы обидятся, но сделают выводы. Левата очень не любят оказываться в неловком положении. Лучше, если в неловком положении окажется кто-то, кто его заслужил…
А девушка уже охотно шла с двумя серокожими кабальеро. И все, кто еще был в состоянии, топали следом: сначала трое обитателей бара со стаканчиками в руках, следом торианец с похрюкивающим энциклопедическими подсказками лингвоанализатором, а за ним – я.
Не знаю почему. Может… а, кого я обманываю. Может, просто показалось, что «маленькая птичка» на самом деле чем-то на меня похожа. Я тоже в ее возрасте была готова залпом выпить стакан водки, смешенной с шампанским – просто на спор.
И лодку Луиса взломала потому, что казалось, что на Эсмеральде не осталось укромных мест, а значит, надо расширять жизненное пространство на соседние острова.
Правда,
Сектор левата оказался близко к бару, и те, немного подумав, решили, что вся свита – тоже претендует на чай, в связи с чем гостеприимно разблокировали шлюз, пропуская гостей вперед. Все, кроме торианца и девушки, попытались сделать вид, что просто шли мимо. Но удалось только мне, потому что торианец ненавязчиво перекрыл пьяненькой троице путь к отступлению.
Ну что же…
Пора вмешаться. Все-таки два года в универе не должны пройти даром! Да и если что, я-то как раз всегда успею удрать!
К тому же, эти двое левата (ну, по крайней мере, один- точно) владеют интером, а может и другими человечьими языками.
– Спокойного дня, уважаемые лев-тоа.
Они оба, резко, обернулись ко мне.
Значит, все-таки старик профессор не соврал, когда подсказал эту фишку. Хочешь привлечь внимание левата – пожелай ему спокойного дня.
Для них это маркер того, что желающий предполагает: день может оказаться неспокойным в самом зловещем для собеседников смысле.
Профессор, правда, говорил еще, что в их языке «спокойный» и «опасный» – слова примерно одной эмоциональной окраски.
Как для нас слово «затишье» обязательно предполагает в перспективе бурю.
– Я с прискорбием должна сообщить, что эта хомо-фем еще совсем юна и не может перемещаться по станции без сопровождения.
– Что? – девушка так зыркнула на меня глазами, что показалось, сейчас клюнет. – Да я…
– Она еще не пробовала даже легких напитков, что же касается «чая» – на подлинную церемонию у нас не хватит времени, а для малой…
Старший левата слегка сощурился и вдруг с вполне человеческой интонацией уточнил:
– Эти трое хомо-мен ведь уже вкусили крепких напитков, а значит, вполне могут завершить церемонию?..
Трое пытавшихся незаметно скрыться парней разом поскучнели. Еще бы! Торианец бдел. А его попробуй сдвинь, он под два метра ростом а размах верхних ходовых щупальцев, если нужно, будет от одной стены коридора до другой.
– Не мы же напросились… – мяукнул самый трезвый из них.
– Вообще-то, – улыбнулась я, – именно вы – вот, у уважаемого ученого…
Так, все-таки, судя по нашивке на комбинезоне – торианец – второй младший помощник ученого консультанта, а не старшего научного сотрудника. Это для них важное отличие. Так и скажем, пусть уважают!
– …у уважаемого младшего помощника ученого консультанта даже подтверждающая запись есть. Так что, если не хотите межвидового культурологического скандала…
– Вы же проводите девушку к ее родичам? – уточнил у меня второй левата.
На искусственных языках вообще чисто говорить невозможно – нет эталона, на то они и искусственные. Но этот – умудрился.