Удача – это женщина

Адлер Элизабет

Разве не говорил ей Мандарин перед смертью, что ей необходимо забыть обо всем, что с ней случилось в прошлом, и двигаться вперед, продолжать жить дальше?

Мандарин предупреждал ее, что оглядываться назад не стоит, но сказать всегда легче, чем исполнить, и Фрэнси в такт своим мыслям отрицательно покачала головой.

Она встала с дивана, оправила мягкое белое платье и потянулась. Потом нервно подошла к окну и уже в который раз за ночь раздвинула шторы.

Туман рассеялся, и дом брата отлично просматривался из ее окна. Она увидела ярко, по-праздничному освещенный подъезд и вереницу дорогих лимузинов, в которых сидели шоферы в форменных фуражках и терпеливо дожидались своих хозяев. Гарри задавал очередной из своих знаменитых на весь город вечеров.

Она знала, что, несмотря на ходившие

по Сан-Франциско слухи о его финансовых затруднениях, брат ничего не жалел, чтобы ублажить своих многочисленных гостей. Угощение готовили только французские повара, вина на его приемах подавали только самых лучших и дорогих сортов, а поставщики цветов по его команде разорили не одну теплицу, срезая самые восхитительные и экзотические цветы для изысканнейших букетов, от которых невозможно было оторвать глаз. Лакеи носили ливреи цвета крови, столь любимого всеми Хэррисонами, а о прибытии гостей возвещал настоящий английский дворецкий, который в свое время служил у некоего герцога и, по слухам, отличался даже большим снобизмом, чем сам Гарри. Фрэнси знала, что на приемах у брата блистают хорошо воспитанные дамы, затянутые в атласные и кисейные платья от Мейнбуше и сверкающие драгоценностями от Картье, а мужчины выглядят весьма авантажно в черных шелковых галстуках и араках. И, без сомнения, рядом с Гарри будет находиться очередная подающая надежды юная киноактриса. И, без всякого сомнения, она будет из кожи вон лезть, чтобы ублажить его, поскольку брат Фрэнси, несмотря на два развода и репутацию женоненавистника — точно такой же репутацией обладал и их отец, — все еще представлял собой лакомый кусочек для любой искательницы женихов, благодаря высокому положению и своим, правда несколько отощавшим, миллионам.

Она задернула шторы и с тоскою подумала, насколько удачно ее брат выбрал время для празднества. Выглядело так, словно он с радостью отмечал день смерти Мандарина, поскольку мертвый Лаи Цин был уже не в состоянии порочить славное имя Хэррисонов.

Глава 2

В одиннадцать тридцать вечера Гарри Хэррисон пожелал доброй ночи гостям и, стоя у дверей, лично проследил за их отъездом. Исключение составила только одна пара — Бак Вингейт и его жена Марианна. Их Гарри проводил до самого автомобиля. Бак Вингейт происходил из хорошей калифорнийской семьи, разбогатевшей сравнительно недавно. Члены этого семейства умели извлекать прибыль буквально из всего — будь то продажа зерна, доходы с недвижимости и с акций, вложенных в строительство железных дорог, или банковских операций. Марианна, жена Бака, принадлежала к старому аристократическому роду Брэттлов, которые с незапамятных времен поселились в Филадельфии и богаты были уже так давно, что сейчас никто и припомнить не мог, на чем они сделали свое состояние, — просто деньги, словно сами собой, текли к ним со всех сторон. Так деньги делают деньги, часто независимо от воли их владельцев. Подобное обычно происходит с состояниями, которые сложились несколько поколений назад.

Отец Бака учился в Принстонском университете вместе с отцом Гарри, а адвокатская контора Вингейтов вела дела семейства Хэррисонов много лет, таким образом, Бак и Гарри знали друг друга в течение всей жизни, хотя никто не назвал бы их друзьями.

Гарри поцеловал на прощание прохладную, пахнущую духами щеку Марианны, и перед тем как скрыться в просторном чреве комфортабельного лимузина, она в ответ улыбнулась ему одними уголками губ, но ее красивые зеленые глаза при этом смотрели холодно. Марианна выглядела словно прекрасная статуя, и даже ее волосы лежали на плечах крупными, словно вылепленными рукой скульптора локонами. Портрет дополняли идеальной формы ярко-красные губы. Одета Марианна была в темно-синее шелковое платье, которое сидело на ней без единой морщинки, и можно было подумать, глядя на ее безукоризненную внешность, что она только приехала на вечер, а не покидает его.

Гарри прекрасно знал, что Марианна вышла замуж за Бака отнюдь не из-за его привлекательности или солидного состояния, — Марианну прельстила карьера политика, которую выбрал для себя ее будущий муж, а она обожала политику и мир политиков. Вся ее семья была в восторге от политики, и почти все ее живые

и умершие родственники отдали так или иначе дань этому занятию. В течение нескольких поколений члены семьи Брэттлов занимали посты в кабинете министров, баллотировались в Конгресс и Сенат, хотя до президентства ни один из них так и не добрался. Марианна избрала Бака, потому что надеялась, что ее обаятельный муж когда-нибудь займет высший в государстве пост. Тот в настоящее время являлся сенатором от штата Калифорния и занимал важные государственные должности уже при двух президентах-республиканцах. Сейчас о нем стали поговаривать как о возможном кандидате в президенты. Все шло именно так, как Марианна и планировала. Она не жалела усилий на осуществление своих планов и умело использовала в нужных сферах политический авторитет своего семейства, равно как и собственные незаурядные умственные способности.

У четы Вингейтов имелся дом на Кей-стрит в Джорджтауне, фамильный особняк в пригороде Сакраменто, обширная квартира на Парк-Авеню, а также впечатляющее загородное поместье Бродлэндз в лесистой части штата Нью-Джерси, которое досталось Марианне от дедушки. Еще у Марианны было двое милых воспитанных детей, скаковые конюшни с породистыми лошадьми, гаражи с дорогими автомобилями и несколько акров прекрасных тенистых лужаек, чтобы пить на них чай и играть в крикет в хорошую погоду.

Короче, у Марианны Брэттл Вингейт было все. И, тем не менее, на свете существовал один человек, который мешал исполнению главного ее желания, — это был второй возможный претендент на высший пост в Белом доме, и звали его Гарри Хэррисон. Марианна знала об этом и оттого ненавидела его.

Она холодно сказала:

— Спокойной ночи, Гарри. Не могу сказать, что я в восторге. Боюсь, что киношники — народ не слишком разговорчивый.

Затем, презрительно смерив взглядом платиновую блондинку в облегающем серебристом платье, терпеливо ожидавшую на ступенях дома возвращения Гарри, добавила:

— Хотя, вероятно, данная Гретхен и обладает некоторыми скрытыми от меня достоинствами.

— Грета, — с улыбкой поправил ее Гарри, думая про себя, что Марианна может быть порядочной сучкой. Но он готов был признать, что она роскошная и весьма умная сучка. Стоило только посмотреть, как она срежиссировала политическую карьеру Бака. Гарри и сам был бы не прочь использовать достоинства Марианны в своих собственных интересах, если бы она оказалась на месте тех двух дур, которые были в свое время его женами.

— Спокойной ночи, Гарри, — попрощался с хозяином Бак, с облегчением устраиваясь на сиденье автомобиля и недоумевая, какого черта его занесло на этот прием. В конце концов, он занятой человек, и его время не принадлежит ему, но ведь Марианна, которая ведала его «социальными» связями, имевшими обыкновенно политическую окраску, зачем-то потащила его на обед к Гарри Хэррисону. Он вопросительно взглянул на жену, когда они уже находились на порядочном расстоянии от дома второго кандидата в президенты.

— Не могла бы ты мне членораздельно объяснить, какого черта мы тут делали. Ты ведь прекрасно знаешь, что я терпеть не могу этого парня, — добавил он сердито.

— Я же говорила тебе, дорогой, что его имя еще много значит для некоторых денежных мешков в Сан-Франциско, а трое или четверо из них присутствовали на его вертепчике сегодня.

— Мне совершенно наплевать на Гарри и на его денежных мешков, — холодно заявил Бак. — Больше не заманивай меня на подобные вечеринки.

— Просто я подумала, Бак, что твоя адвокатская контора по-прежнему ведает делами Хэррисонов, поэтому с твоей стороны не слишком-то умно совершенно его игнорировать. Но если ты действительно так уж его ненавидишь, мы постараемся больше у него не бывать, — ответила Марианна с примирительными нотками в голосе.

Когда их автомобиль проезжал мимо дома Франчески Хэррисон, она заметила, что муж повернул голову и взглянул на освещенные окна, но никак не отреагировала на это.

Хэррисон, проводив Бака и Марианну и помахав рукой вслед сигнальным огням их автомобиля, обратил внимание, что, проехав по улице Калифорнии, он повернул в сторону отеля «Эйсгарт Армз», где семейство занимало так называемый Королевский номер, поскольку Марианна посчитала дурным тоном останавливаться до времени в Президентском номере.