Удача мертвеца
Шрифт:
Я рассчитывал задержаться на Ямайке надолго, поэтому никаких условий для моряков не ставил. Кто хотел уйти — мог уходить, полная свобода. Но я знал, что никто не уйдёт, для многих «Мститель» стал единственным местом, где они могли чувствовать себя нужными. Пьяницы, индейцы, негры, дезертиры и бывшие каторжники могли возвыситься только в пиратской команде.
И уже через несколько минут я остался на причале совершенно один. Матросы разбежались по кабакам, горожане потеряли интерес к новому
Я ещё раз посмотрел на «Мстителя», удостоверился, что всё в порядке и дежурные матросы исправно несут службу, и пошёл в город.
Порт-Ройал мог удивлять каждый раз, сколько бы ты не посещал его. Каждый раз можно было найти приключения на свою голову, и каждый раз разные. Вот и сейчас, стоило мне протиснуться на одну из площадей, по пути к торговым лавкам, как я увидел работорговцев на невысоком помосте. Вокруг собрались горожане, разглядывая товар — заросших испуганных негров, недавно привезённых из Африки, неудачливых преступников, военнопленных и обедневших заёмщиков.
Дамы в роскошных платьях о чём-то шептались, разглядывая оборванных грязных рабов, стоящих в трёх шагах от них. Богатые плантаторы намётанным взглядом заранее выбирали самых сильных и живучих, а работорговцы громко выкрикивали цены, ставки и имена.
Я протиснулся через толпу, поближе к помосту. Горожане расступались, судорожно хватаясь за кошельки. Я только посмеялся. В потрёпанной моряцкой одежде, небритый, я был больше похож на одного из рабов, чем на кого-то из местных. Хотя в прошлые разы эти же горожане приветливо кланялись или махали шляпами, завидев меня.
Рабы на помосте смиренно ждали своей участи. Торговцы давно выбили из них волю к сопротивлению. Я присмотрелся к бедолагам, нет ли среди них кого-нибудь знакомого, но их измождённые лица я видел впервые.
Один из индейцев-рабов, длинноволосый верзила, встретился со мной взглядом и отшатнулся так, словно увидел дьявола. Остальные как ни в чём не бывало стояли, ни на кого не обращая внимания. Я подошёл поближе.
— Муэрте! Мертвец! — индеец что-то затараторил на ломаной смеси испанского и английского, но я понял только это.
Если бы не цепи, он наверняка убежал бы. Но деваться было некуда, и теперь он стоял передо мной и мелко дрожал, отводя глаза.
— В чём дело? О чём ты? — спросил я.
— А ну отойди, оборванец! — рявкнул торговец и стеганул индейца плетью. — С рабами разговаривать запрещено!
Торговец замахнулся было и на меня, но щелчок взводимого курка заставил его замереть, как кролика перед удавом.
— Я стражу позову, — произнёс он. Рука с плетью медленно опустилась.
Толпа начала потихоньку рассасываться.
— Не успеешь.
— Двадцать фунтов, — мгновенно ответил торговец. После слов о покупке он и его дружки заметно расслабились.
— Ты всё ещё у меня на мушке, дружище.
— Двенадцать, и ни одним песо меньше.
— Восемь, — предложил цену я. — Посмотри, он же сумасшедший. Кто даст двенадцать фунтов за безумца?
— Одиннадцать, — парировал работорговец и двумя пальцами потрогал бицепсы индейца. — Он довольно силён.
— Девять.
— Сойдёмся на десяти?
Я убрал пистолет и отсчитал монеты. Торговец хищно улыбнулся и отстегнул цепь. Индеец никак не отреагировал, по-прежнему стоя рядом с остальными рабами.
— А ну, пошёл! — рыкнул торговец, сталкивая его с помоста.
Я поймал индейца за руку и потащил куда подальше от этой площади, вездесущей толпы и любопытных глаз. Один из переулков Спаниш-тауна, старого района, подходил идеально. Я прижал индейца к стене и ткнул пистолетом ему в живот.
— Теперь говори, — тихим ровным голосом произнёс я.
Индеец испуганно хлопал ресницами, то и дело пытаясь вырваться.
— Помирать будешь долго, — вздохнул я.
— Т-ты уже мёртв! — заикаясь от волнения и отводя глаза, просипел он.
— Живее всех живых, — хмыкнул я.
Индеец снова затараторил, сбиваясь на родную речь.
— Помедленнее, чёрт тебя дери.
Он мотнул головой как лошадь на водопое, с шумом втянул воздух и, наверное, впервые за всё это время, внятно, на чистом английском, произнёс:
— Живой. Мертвец.
— Чушь собачья! — фыркнул я, — И ради этого я потратил десять фунтов!?
Он что-то пробормотал на своём языке, и кивнул куда-то в сторону моей груди.
— Говори нормально, — потребовал я.
— Мёртвый. Не живой. Сам такой сделался, — ответил индеец.
Говорил он с той пламенной убеждённостью, что свойственна только святым и безумцам.
— А вот он, например, тоже мёртвый? — я пистолетом указал в сторону пьяницы, что лежал за дверями таверны неподалёку от переулка.
— Живой. Он — не ты, — сказал индеец.
Я хмыкнул в ответ. Руки чесались пристрелить сумасшедшего, но все знают, что с безумцами лучше не связываться, если не хочешь остаться проклятым или ещё чего похуже. Отпускать его — значит выбросить десять фунтов, да и людей в команде не хватает.
— Как тебя звать-то? — спросил я после минуты раздумий.
Такого вопроса он точно не ожидал. Глаза снова забегали, он снова попытался вырваться, но я держал его крепче, чем пропойца держится за свою последнюю бутылку.